Такова цена Легиона.

Удар.

Моя душа и сознание вылетают из тела и закручиваются в вихре магического потока. Это сложнее и больнее, чем когда я создавал куклу, ведь тогда переносилась лишь моя часть, сейчас же магия вырвала из тысячелетнего тела все, чем я был, без остатка.

Я был за гранью мироздания. Слепой, бесплотный, беспомощный комок энергии, мелкий огонек сознания, привлекающий к себе внимание всех окружных тварей.

Но эта беспомощность была обманчива.

Первый же дымчатый демон, который попытался напасть на меня, стал моим заложником. Кошмары, тени, прочие твари — все они неслись на этот мой огонек, все они оказывались в ловушке моей магии и моей воли. Я впитывал все новых и новых демонов, собирал из них новое тело, будто кошмарный архитектор, скрепляя бесплотные сущности меж собой грубой магической нитью.

Они пытались захватить меня, отравить мой разум, атаковать — демоны продолжали бороться. Об этом нельзя забывать. Это заклинание взывало ко всей темной тройке, и чтобы Харл не отвернулся от творимого колдовства, я должен быть силен и безжалостен, непоколебим, полон решимости и ярости. Только так я смогу выжить. Демоны кричали, рвались, стенали, но не в силах противиться, сдавались на волю победителя, позволяли разрывать себя, терзать себя, создавать из себя нечто большее, чем простой демон.

Я собирал Легион.

Когда счет тварей пошел на сотни, я прибыл к месту назначения. Последний, демон зеркала Тени. Для него осталось место, в самом сердце. Он был последним кирпичиком этой жуткой кладки, которая породит монстра. Он станет последней частью моего временного вместилища души и разума.

Последний этап. Ткань миров рвется, и я вижу реальный мир.

Уродливым, бесформенным созданием, в котором едва угадывались человеческие контуры, я шагнул на поле боя.

Тем временем где-то у лесной опушки

Ирнар пропустил очередной удар, но и тут кольчуга не подвела, надежно защитила от смертельного ранения, потеряв всего несколько звеньев. В ответ эльф без затей ударил локтем в шлем нападавшего воина, заставляя его сделать несколько шагов назад.

В телеге остались тела нескольких смельчаков, которые пытались пересечь импровизированную баррикаду и напасть на обороняющихся со спины. Обоих отправил к праотцам именно Ирнар — точным уколом, в сочленение между повисшим кольчужным воротником и основной броней, реализуя свою совершенно невыгодную позицию снизу. Благо, и размаха рук, и длины меча, и точности ему хватило. Но больше удача ему так не улыбалась. Прижатые к телегам, взятые в полукруг, они сейчас отбивались сразу от десятка бойцов.

Понеся первые потери, наемники поостыли и вместо решительного натиска перешли к тактике взятия измором. Кто бы не командовал этой толпой, он берег своих солдат, а точность удара эльфийских воинов не позволяла рассчитывать на то, что узкие клинки их мечей не найдут щелей в стальном доспехе. Конечно, это были не полные латные рыцари Ока Королей, которых проще извлечь из доспеха с помощью молотка и зубила, чем поразить оружием, но вооружены они были превосходно. Плотные, качественно выполненные поддоспешники, такие же высококлассные, сплетенные в несколько рядов звеньев кольчуги, крепкие гладкие шлемы с защитой носа и пристегнутым собачьим воротником. Такому противнику не снесешь голову рубящим ударом, не вгонишь клинок в грудь. Таким надо бить по внутренней стороне локтя, пытаясь прорубить кольчугу, или резать ноги. Еще можно было попробовать повалить на землю и вогнать клинок под воротник или в глаз, но в ситуации столь серьезного численного перевеса сделать это было почти невозможно.

Время было на стороне нападающих. Пока одна волна отдыхала, вторая — рубилась, нанося множественные удары по кольчугам и наручам эльфов. Вот-вот, и они достаточно истощат бойцов Ирнара для того, чтобы навалиться всем скопом и просто поднять темных на мечи.

Купец Тронд и несколько погонщиков стояли сейчас за их спинами, следили, чтобы никто не забрался на телеги, но в бою от них толку было мало. Они просто не носили нормальную броню, и любой удар оказался бы для них смертельным.

Ирнару казалось, бой длится целую вечность, но он понимал, что прошло не больше пяти минут. Каждый удар, каждый выпад и попытка контратаковать растягивались во времени и превращались в бесконечность. Рядом с ним, будто кошка, крутилась Лиан. На девушке была точно такая же кольчуга, наручи и элементы кованой брони, как и на всех прочих эльфах отряда, но ей не хватало опыта подобных сражений. Девушка просто не понимала, какой удар можно без проблем принять на броню, а какой — стоит парировать. Она привыкла сражаться с Владыкой Демонов, или тренироваться с Ирнаром, где каждый удар — условно смертельный и означает проигрыш.

Вот, Лиан неловко вывернула руку и пропустила довольно мощный удар в плечо, который едва не повалил девушку на землю. Если бы у нападающего хватило места, он бы бросился вперед и попытался пригвоздить девушку, пробив ее кольчугу всем своим весом, но юная темная выбросила перед собой дымного демона и пока ее не видели, смогла перекатиться на другой бок и быстро вскочила на ноги.

Каждое заклинание призыва давалось ей огромной болью. Неизвестно почему, применение магии вызывало у Лиан нестерпимую боль, так что о колдовстве пришлось позабыть. Сабля больше не горела красным, хотя Ирнар возлагал определенные надежды на зачарованное оружие в руках темной. Бесполезны оказались и амулеты Владыки. Едва они попытались призвать гончих из своих колец, камни на них треснули и осыпались пылью, будто бы по ним ударили огромным молотом, превратив в пыль.

— Назад! — внезапно скомандовал один из наемников и вся масса бойцов, которая до этого наседала на небольшую группу эльфов, слаженно отступила на десяток футов, выставив перед собой мечи.

Случилось то, чего опасался Ирнар. Лучники наконец-то заняли позицию и сейчас готовились просто и без затей нашпиговать их стрелами.

Почему-то противники медлили, хотя Ирнар видел, как натянулись тетивы длинных луков, стрелки были готовы выполнить приказ.

Но вот, вперед строя мечников вышел мужчина с бритой головой и узкой, клиновидной бородкой. Он был оголен по пояс, по плечам и рукам неизвестного стекала кровь, а в руке он держал странного вида плеть из множества мелких хлыстов, завязанных в узелки.