Глава 14

Ночь перед нашим отъездом выдалась на редкость хлопотная. Почему-то и я, и Ангела думали, что две недели мы проведем в одной кибитке вместе с Луизой. Но выяснилось, что это не совсем так. Горничная поедет с нами только первые три дня, потом вернется домой. На ее место должна встать какая-то госпожа Кладимонда Люге. Выспрашивать подробнее сразу мы не рискнули: Луизе было не до нас. Однако имя "Кладимонда" вовсе не внушало нам энтузиазма.

Всю ночь на кухне пекли хлеб и что-то готовили. С вечера под нашими окнами поставили странную крытую повозку. Именно туда, в эту повозку, слуги и перетаскивали что-то с кухни, закрепляли при свете факелов сундуки с нашим барахлом, зачем-то таскали солому, а под дно повозки, открыв длинный боковой ящик, укладывали небольшие поленья. Факел горел снаружи почти всю ночь. И хотя видно было плохо, мы с сестрой, прилипая носами к заледенелому стеклу, пытались разглядеть хоть что-то еще.

Вечером нам пришлось пройти через весьма тяжелую процедуру, которую Луиза и Изи называли мытьем. Выглядело это так: с кухни выгнали поваров, сдвинули столы в сторону и рядом с печью поставили огромную деревянную бадью овальной формы, глубиной всего сантиметров шестьдесят. В печь, похоже, еще при постройке, вмуровали огромный котел. В этом котле постоянно кипела вода. Холодную же черпали из большой бочки, стоящей где-то за дверями кухни. Каждый раз, когда Луиза с двумя ведрами выходила туда, нас с Ангелой, мокрых и распаренных, окатывало струями ледяного воздуха.

Как выяснилось, лохань для купания такая большая именно потому, что мыться мы будем вдвоем. В этому моменту мы обе ощущали себя настолько грязными, что ни я, ни Ангела не стали спорить. Вроде как и противно лезть в одну воду, а с другой стороны, хоть как-то можно отмыться. Никакие ежедневные обтирания мокрой тряпкой не помогали: от нас ощутимо пахло.

Самым неприятным было то, что снять рубашки нам не позволили. Увидев целую лохань теплой воды, Ангела восторженно взвизгнула и, молниеносно сбросив халат, начала сдирать с себя тонкую сорочку.

– - Барышня Ангела! Это что же вы, бесстыдница этакая, делаете?! Экая срамница! – шокированная Луиза, повернувшись к Ангеле спиной, продолжала причитать и выговаривать, требуя вернуть сорочку на место.

Мысль, что придется мыться прямо в белье, показалась мне настолько дикой, что я неуверенно переспросила у Луизы:

– - Что, прямо так и садиться в одежде?

– - Так ведь не голышом же мыться! – старуха всплеснула руками -- она была искренне возмущена моей глупостью и, с подозрением оглядывая, спросила: -- Неужто вас, барышня Ольга, в монастыре голышом мыться пускали?

– - Конечно, нет. Просто здесь же не монастырь, – несколько бестолково начала оправдываться я.

– - От хозяйка узнает про ваши бесстыдства, точно выпороть велит! Ну-ка, хватит хулиганить! Быстро в воду обе, а то сама госпоже нажалуюсь.

Спорить мы не стали. Уселись в быстро остывающую воду, куда Луиза периодически подливала ковш горячей из котла, и слушали ворчание служанки:

– - Ото ж вы бестолковые такие! Нет бы по очереди, чтобы сперва одна легла и волосы намочила, а следом бы и вторая… А теперь еще и на космы ваши воду тратить…

Пожалуй, я была даже благодарна сестре, что она сдержалась и не устроила бессмысленный скандал. Мне самой пришлось покрепче, аж до скрипа, стиснуть зубы и заткнуться, когда Луиза большим деревянным ковшом зачерпнула воду из лохани, где уже сидели мы с сестрой, и по очереди полила нам прямо на голову. Затем они с Изи разделились: каждая зачерпнула какой-то сероватой массы из неряшливой плошки и принялась намазывать нам головы. Изи делала это молча, а Луиза, которая натирала этой ерундой голову Ангелы, приговаривала:

– - Оно и для чистоты хорошо, и вошек, случись что, поубивает…

Масса имела довольно специфический запах: не слишком приятный, но и не совсем уж противный. Главное же было то, что она хорошо пенилась. Изи плеснула сверху еще с полстакана воды, и ее руки начали уверенно массировать мою голову. Когда она отжала с моих волос часть получившейся пены прямо в воду, я заметила, что пена эта не белая, а сероватая. Почти уверена, что волосы не мыли несколько месяцев.