– - Подай графу руку, дитя, – почти прошипела мне старуха на ухо, продолжая постукивать твердым пальцем по спине.

Вложила свою кисть в слегка влажную лапищу графа, и через мгновение на пальце у меня появилось кольцо. Я с удивлением рассматривала массивный перстень с несколькими камнями темного цвета и машинально думала: «Вот и кончилась моя жизнь… Неужели это все?!».

***

Совершенно не помню, как я пересекла зал и оказалась в центре своей группы. Кто-то из девушек уже держал мою руку, кто-то попытался вырвать ее у подруги. На меня саму внимания не обращали, но все дружно и жадно рассматривали перстень, поворачивая мою кисть к свету так, как им было удобно. Я почувствовала себя куклой…

Наконец графиня де Роттерхан приказала:

– - Девушки, оставьте баронетту Ольгу в покое. Поздравляю вас, будущая графиня, – продолжала она, внимательно глядя на меня. – Если вы будете умны, то брак ваш сложится удачно. Примите мой совет, баронетта Ольга: никаких споров с вдовствующей графиней.

Затем госпожа де Роттерхан кивнула монашке и произнесла:

– - Отведите баронетту Ингерд к мессиру Шапо.

Графиня еще раз шикнула на всполошенных девиц, а сестра-монахиня, крепко взяв меня за локоть, повела к тому самому старичку, который записывал будущие супружеские пары. Граф стоял рядом со мной: неприятно огромный, грузный, шумный и довольным тоном диктовал:

– - Записывайте, Шапо, записывайте! Граф Иоган Паткуль и младшая баронетта Ингерд…

Старичок сдвинул свою суконную шапочку со лба, задумчиво поскреб морщину между бровей и скрипучим голосом задал вопрос:

– - А имя-то у вашей невесты есть, дорогой граф?

Эти простые слова вызвали легкую заминку. Похоже, моего имени граф или не мог вспомнить, или вообще не знал. Несколько растерянно глянув на меня, он громогласно спросил:

– - Ну?! Зовут-то как?!

Прежде чем представиться, мне пришлось откашляться, настолько сильно перехватило у меня горло.

Вернувшись на свое место, я заметила, как Ангела отворачивается от меня, стараясь спрятать злые слезы. Нет, конечно, она не расплакалась, но водяные линзы на глазах были весьма заметны.

Самым странным для меня оказалось то, что сегодня никто так и не пригласил на беседу Ангелу.

Вечер продолжался долго: вернулась с кольцом довольная Ансельма. К общему удивлению, Гертруда фон Штоль тоже получила приглашение на беседу от какого-то не слишком молодого мужчины и, возвратившись, вполне довольная, рассказала:

– - Вдовец он. Две дочери у него осталось. Три годика и пять. Ежели даст нам Господь деток, а лучше сына, то и прекрасно. А ежели не даст, – она перекрестилась, вздохнула и добавила: – Ну, значит, у меня только две дочки будут. А барон сказал, что обижать не станет, лишь бы вела я себя примерно.

Бал все тянулся и тянулся, девушки сновали по залу в сопровождении монашек. А мы, «окольцованные» подпирали стенку в полумраке. К тому времени, когда графиня скомандовала «домой», у меня уже основательно устали ноги. Не представляю, как эта пожилая женщина выносит подобные мероприятия.

Когда мы уезжали, без предложения о браке остались только одна из трех сестер Мирбах, малышка Лизелотта, госпожа Кларимонда Люге и Ангела. Сестра была самой красивой из нас. И мне было очень странно осознавать, что меня выбрали из толпы, даже толстушку Гертруду выбрали, а Ангелу нет.

В карете девушки трещали без остановки, и мой предстоящий брак стал темой номер один. Пожалуй, некоторое равнодушие к этому вопросу проявила только Гертруда. Она с мечтательной улыбкой поглаживала гладкое золотое колечко на полном пальчике и в беседу не лезла. Молчала и Ангела, отворачивая от меня лицо. Зато Ансельма и Лизелотта трещали за всех остальных. Прикидывали, в какой роскоши я буду жить, со вздохом рассуждая, что им так не повезло. В спальне разговоры продолжились, но теперь к ним присоединились еще и старшие сестры Мирбах.

То ли по приказу графини, то ли по забывчивости уставших служанок, но сегодня свечи из спальни не унесли. Кларимонда погасила две из них, и при тусклом свете третьего огонька девицы продолжали беседу чуть ли не до утра. Ангела повернулась ко мне спиной и делала вид, что спит, а я тихо плакала и понимала, что ничего не могу изменить.

Утром нас не будили, но и прогулки сегодня не было. Графиня приказала тем, кто не получил кольца, освежить туалеты, а если есть возможность, подготовить другое платье. Мне немного странно было то, что госпожа Кларимонда попросила помочь в подборе туалета Ангелу. Очень удивительно было и то, что сестрица послушно пошла и приняла активное участие в разборе тряпок.

Одна из монахинь, как выяснилось вчера приехавшая с нами, увела меня и других невест в комнату, где около часа монотонно читала нам молитвы и наставления. Требовала быть покорными мужьям, почитать их семьи: родителей, братьев и сестер, быть экономными и преданными. И тогда Господь непременно воздаст…

Когда беседа закончилась, девушки с облегчением убежали в спальню, а я так и застыла у окна, наблюдая, как во двор въехала карета, пара телег и десятка полтора всадников.