Но все равно я настороже…

И, оказывается, не зря!

Раздается протяжный шорох снаряда — и сразу же взрыв! Прямо на капот машины падает веточка, срезанная осколком. Второй и третий снаряды разрываются далеко позади.

Следующий снаряд мы ждем уже сидя в придорожных траншеях, приготовленных для нас фольксштурмом. Мысль у всех одна: только бы пронесло… Но немцы почему-то не торопятся с четвертым снарядом… Или они решили ограничиться теми тремя, или терпеливо ждут, когда все вылезут из укрытий, чтобы снова шарахнуть?

Проходит несколько долгих минут. Поднимаем головы, осматриваемся.

Все! Пора двигаться!

Мы с Яхиным вылезаем из траншеи и помогаем выбраться нашим раненым.

И тут видим: бежит к нам солдат. Спешит, машет руками:

— Эй! На «санитарке»!.. Стой!.. Стой!

За ним серой змейкой тянется размотавшаяся на ноге обмотка.

Подбегает, переводит дыхание:

— Товарищ лейтенант! Ваша «санитарка»?

— Наша. А что?

— Там полковника ранило!

— Какого полковника?

— А кто его знает! Начальник какой-то!.. Шел я мимо ихней машины, а мне и говорят: «Сбегай-ка, солдат, узнай, чья «санитарка»… Скажи им — то есть вам, значит, — чтоб подбросили полковника до санбата».

— Куда ранен?

— Куда? — смущается солдат. — Больно торопился. Не спросил куда…

— Где он?

— Да тут, за поворотом!

— Давай разворачивайся! — говорю я шоферу.

Яхин ворчит:

— Хрен тут развернешься!

И в самом деле, машины идут впритык: несколько рядов в оба направления. Между ними не то что «форд», но и собака не проскочит. А с дороги съехать тоже нельзя: кругом окопы…

Словом, если уж такой виртуоз, как Яхин, расписывается в своем бессилии, значит, лучше и не пытаться.

— Ладно. Выше себя не прыгнешь, — говорю я. — Пошли, Яхин, сходим за полковником…

Обычно Яхин недоволен, когда к нему обращаются с подобными просьбами, огрызается: «Я вам не санитар». Но сейчас он молча вылезает из кабины и идет со мной. Я понимаю: это наш первый раненый полковник. До сих пор наше общение с полковниками ограничивалось лишь обменом воинскими приветствиями. Полковник для нас почти генерал. А генерал — это нечто из надзвездных сфер.

Но ни я, ни Яхин ни за что не признались бы друг другу, что слегка взволнованы предстоящей встречей.

Внешне это никак не проявляется. Просто мы делаем свое обычное дело — спешим к раненому, которому нужна наша помощь. Впереди с санитарной сумкой на боку шагаю я, за мной топает Яхин.

Носилки мы решили не таскать с собой. Если потребуются, кто-нибудь сбегает за ними. «Кто-нибудь» — так я сказал Яхину. Но побежит, разумеется, он. И мы оба это знаем. Зато его самолюбие пощажено. А оно у него болезненное. Не очень-то приятно, когда тобой, бывалым солдатом, командует мальчишка, недавно окончивший военное училище…

У поворота нас нагоняет солдат — оказывается, он до сих пор возился со своей обмоткой.

— Вон они! — показывает он на «виллис», стоящий метрах в двухстах от нас у самой дороги.

С «виллиса» тоже замечают нас. Один из офицеров почтительно наклоняется к другому, сидящему у ветрового стекла, и что-то говорит ему, кивая в нашу сторону. Тот медленно поворачивается к нам.

— Пошли быстрей! — говорю я.

Мы ускоряем шаг.

Через некоторое время Яхин окликает меня:

— Товарищ лейтенант!

— Что?

— Там трое полковников!

— Ну?!

Как всегда, зрение не обманывает его: в «виллисе» и впрямь целых три полковника! А кроме того, капитан с шофером, которые, судя по всему, Яхина мало интересуют.

«Нашего» полковника мы узнаем сразу. Это с ним почтительно разговаривал капитан. Увидев нас, он пробует подняться, но у него ничего не получается, по-видимому, мешает рана. Остальные с приходом «медицины» развивают бурную деятельность. Лишь он один сидит и, нахохлившись под своей папахой, присматривается к нам колючими глазами.

Мы тоже не сводим с него глаз. Особенно поражает нас его огромный рост, его богатырская фигура. Даже лицо у него не как у других — одни прямые линии, прямые углы, без закруглений. Только вот взгляд у «нашего» полковника, несмотря на колючесть, какой-то неуверенный, что ли…

— Здравия желаю… — произношу я и осекаюсь: не очень-то уместно лейтенанту обращаться ко всем полковникам чохом — «товарищи полковники…» А кто из них старший по должности — так, с ходу, не установишь. Тем более что и у тех двоих вид довольно представительный.