— Тан! Что ты такое болтаешь! — укоризненно прикрикнула Даша на будущего зятя. В том, что придется с ним породниться сомневаться уже не приходилось.

— И долго вы еще собираетесь делать вид, что между вами ничего не происходит? — хмыкнул Тан, но Даша предпочла пропустить его подначку мимо ушей.

— А как же Иббрис? Он никогда больше не вернется? — спросила Яна, за что получила от Тана нежный тычок в бок и в ответ страшно округлила глаза.

Даша опустила глаза. Про Иббриса пора было забыть. Если бы он хотел вернуться, то давно бы уже вернулся. Но с тех пор, как он испарился сквозь разбитый потолок, от него не было ни единой весточки. Оставалось надеяться, что он обрел свое счастье у истоков магических осей. А их маленькая человеческая жизнь продолжалась.

— Ладно, дети, — устало вздохнула Даша. — Ведите себя хорошо, а мне надо выспаться. Завтра у меня вступительные экзамены.

— У тебя все получится, мамочка, — Яна вскочила вслед за ней и, обняв, нежно поцеловала в щеку.

Добравшись до своей новой комнаты, Даша обнаружила, что по распоряжению Наора слуги уже аккуратно развесили в шкафу ее одежду, перестелили постель и разложили в ванной и на туалетном столике косметику и гигиенические принадлежности. Все выглядело так, как будто она тут все время и жила. Впечатление портила лишь старая картонная коробка, стоящая прямо поверх покрывала на кровати. Давным-давно Даша запихала ее под кровать, да там и забыла. И, перенося ее вещи, работницы не забыли ее в восточном крыле. Но не стали также убирать под кровать, а поставили на видном месте.

Даша со вздохом опустилась на кровать и сорвала скотч, скрепляющий крышку коробки. Она притащила в этой коробке свои памятные сокровища из квартиры в тот день, когда впервые открыла портал домой. Сейчас она могла сходить туда в любое время, чтобы взять любую вещь, навестить маму и оставшихся там подруг.

В коробке лежал ее детский фотоальбом и фотоальбом с первыми фотографиями Яны, Связка писем, которые слал ей из армии Денис, биологический отец Яны. В этих письмах он клялся в вечной любви, а когда вернулся и узнал, что станет отцом, попрощался и попросил больше ему не звонить. Пачка писем вспыхнула на ладони Даши ярко-оранжевым пламенем, и на покрывало сквозь пальцы посыпался невесомый серый пепел, оставшийся от былой любви.

Выложив на покрывало счастливый автобусный билетик, ракушку, привезенную из Турции и коллекционную олимпийскую монетку, Даша достала свой блокнот с желаниям. Когда-то давно, увлекшись саморазвитием, она писала в блокнотике свои несбыточные мечты. Но потом махнула рукой. Несбыточные желания так и остались несбывшимися. Даша с интересом открыла блокнот и начала читать: «Жить в большом доме на берегу моря. Получить второе высшее образование. Устроить Яну учиться в частную гимназию. Встретить и полюбить настоящего мужчину».

Даша захлопнула блокнот, и он тоже мгновенно сгорел в ее ладони, обратившись в пепел. Исполнилось абсолютно все, кроме одного, самого заветного. Видимо, на роду ей написано остаться одинокой. Лишь бы хоть у дочери все хорошо сложилось.

Со дна коробки она достала наполовину сгоревшую свечку с праздничного торта. Любовь джинна была такой же, как огонек свечи — горячей, яркой, но, увы, очень короткой.

На дне коробки еще лежала подарочная коробочка. Даша открыла ее и достала оттуда недорогие механические мужские часы. Она покрутила колесико завода и часы радостно затикали, словно пробудившись от долгого сна.

Когда-то она купила их на свою первую стипендию и хотела подарить отцу, с которым мама тогда уже пять лет была в разводе. Она надеялась, что подарок будет хорошим поводом встретиться с папой, и поможет им вновь найти взаимопонимание. Но сколько бы она ни звонила, отец так и не взял трубку, а потом и вовсе механический голос сообщил ей, что номер заблокирован и больше не существует.

А часы так и остались. Она хотела подарить их Денису, когда он уходил в армию, но кто-то сказал ей, что дарить часы — плохая примета. К расставанию. Было в ее жизни еще несколько мужчин, но подарить часы Даша так и не решилась. То оглядывалась на примету, то стеснялась их скромного вида и недорогой стоимости, предпочитая выбрать подарок подороже и посолиднее. То вот, как с Иббрисом, не успела. Да и зачем бы ему часы, тому, у которого в распоряжении все время этого мира?

Зато Даша сразу вспомнила другого мужчину, который стал ценить уходящее время.

Идея возникла мгновенно, и Даша, бросив свои сокровища на кровати, помчалась к шкафу. Нарядившись в красивое, но скромное платье, она сбежала вниз и, вихрем промчавшись через темный пустой обеденный зал, явилась в кухню. Обычно тут хозяйничали слуги, и Даша сюда не совалась, но сейчас был уже поздний вечер и слуги разошлись по домам.

Наскоро организовав мясную, сырную и фруктовую нарезку и прихватив из специального холодильника, где в особых условиях охлаждался приготовленный для употребления алкоголь, бутылку вина, она направилась вверх по лестнице на третий этаж. Подносы с закусками, посудой и вином послушно летели следом за ней, как привязанные. В этом и была прелесть обладания магическими способностями — у тебя как будто появлялось еще с десяток рук.

В руках же она сжимала коробочку с тикающими внутри часами. Она надеялась, что Наор еще не спит. А то было бы неудобно вот так ворваться к нему в кабинет, зная, что… Додумать она не успела, выйдя с лестницы сразу в помещение кабинета.

Наор не спал, а читал книгу, полулежа в ее любимом кресле у окна. Услышав шум на лестнице, он удивленно поднял глаза на Дашу.

— Ты не пришел к ужину, — поспешно начала оправдываться Даша. — И я подумала… Может ты голоден. Вот.

Она взмахнула рукой, и их рабочий стол укрылся белой скатертью, а на ней с тихим стуком принялись расставляться тарелки и бокалы.