– Ничего, сердце крепкое, - сказал кто-то.

– Кто вы?
– разомкнул я спекшиеся губы.

– Свои, свои...

– У меня что-то с глазами?
– спросил я. Смутно блеснул за веками белый луч карманного фонарика.

– Сейчас, дорогой, сейчас...

Через несколько секунд что-то мягкое и влажное заскользило по закрытым глазам.

– Брови вырастут новые, густые и красивые. И ресницы тоже, - ласково приговаривал голос.
– Обгорели немного, вот и все...

Я с трудом открыл глаза и с радостью увидел склонившегося надо мной человека - того же самого, с суровой складкой на лбу, с расширенными зрачками. Это был Лелеко.

– Как вы себя чувствуете, Николай Федорович?
– спросил он.

– Нормально, - сказал я.

– Ну вот и хорошо!
– обрадовался мой спаситель. Затем добавил: - А теперь нужно немного выпить. Всего несколько глотков.

Одной рукой Лелеко осторожно приподнял мою голову, а другой поднес к губам маленький металлический стакан.

– Пейте.

Я сделал несколько глотков спирту и обессиленно откинулся на его сильную руку.

– Хорошо, хорошо, - приговаривал Лелеко, глядя на меня, как на больного малыша.
– А теперь поедим. Вот та-ак.
– И поднес ко рту густо намазанный маслом ломоть душистого черного хлеба.

Солдаты приветливо смотрели на меня и улыбались. Им, наверно, было приятно от мысли, что они все-таки разыскали летчика и теперь стоят и видят, как он оживает у них на глазах.

– Ну, в путь, да побыстрее, - приказал Лелеко, и сам впрягся в лямки, чтобы помочь уставшим товарищам.

Вскоре мы добрались до их радиостанции.

Неподалеку слышались тяжелые орудийные раскаты.

– Леня, помоги-ка!
– крикнул Лелеко в темноту. Скрипнула дверь, и передо мной вырос среднего роста плечистый мужчина в гимнастерке.

– Нашли?
– обрадованно спросил он.

По крутой лесенке меня внесли в землянку и уложили на нары. Доски были устланы соломой и покрыты сверху брезентом. Коптилка тускло освещала толстые бревенчатые стены и закопченный потолок.

Теплая вода. Белые простыни. Укол. Лелеко еще раз тщательно обработал рану и покачал головой.

– Ближайший госпиталь в Крестцах, - сказал он и вынул карманные часы.
– До них километров тридцать, а машина будет только утром. Придется ждать.

Сделав еще один укол, фельдшер предложил мне выпить кружку тонизирующей, как он сказал, жидкости. По вкусу она напоминала крепко заваренный чай, с примесью спирта и чеснока. Я с трудом осилил кружку, но потом почувствовал, как по всему телу разливается приятное тепло. Солдат, которого звали Леней, принес котелок дымящейся картошки с мясными консервами.

– Ешьте, товарищ летчик!

После еды клонило ко сну. Лежа на нарах, я слышал, как выходил и снова входил Лелеко, как он разговаривал вполголоса с Леней. До меня донеслось имя Алексея Борисовича. "Наверное, Панов", - подумал я.

– Предлагают выслать самолет, - сказал Лелеко.
– Да разве мы подготовим площадку? Кругом лес, кусты... Я передал, пусть вышлют машину с врачом. На всякий случай, если не придет наша... Да, тяжелое у него ранение. Пожалуй, повреждена плевра... Хорошо бы ему сейчас переливание крови сделать.

Разговор то затихал, то начинался вновь. Люди выходили из землянки и возвращались в нее почти бесшумно. Наконец я уснул или впал в забытье.

В маленьких оконцах уже серело утро, когда Лелеко разбудил меня:

– Николай Федорович, пора завтракать.

Намочив кусок бинта, он обтер мне лицо. Я выпил чаю и неохотно съел ложку макарон. Затем меня одели, запеленали в спальный мешок и на носилках вынесли из землянки. От яркого солнечного света я невольно зажмурился, а когда снова открыл глаза, то увидел под елью грузовую машину с опущенными бортами и нескольких солдат, хлопочущих возле нее.

– Сюда, сюда!
– крикнул один из них.

Крепкие руки приподняли носилки и поставили их на толстую подушку из молодых еловых веток, которыми был устлан весь пол в кузове грузовика. Лелеко посадил Леню с шофером, а сам остался рядом со мной.

По тряской дороге проехали километров восемнадцать. Послышался гул встречного грузовика. Хлопнула дверца кабины. Кто-то спросил:

– Далеко ли до переднего края?

– Передний край велик, - ответил Лелеко.
– На какой вам нужно участок?

Незнакомец зашуршал бумагой, - видимо, он развернул карту и показывал что-то моим провожатым.

– Вот сюда.

– Да это же к нам!
– воскликнул фельдшер.
– Вы, случаем, не от Панова?

– Так точно, от Панова. Штурман полка капитан Хасан Ибатулин.

– За летчиком?

– Точно, за ним. Где он? Жив?

– У нас в кузове...

Сердце забилось от радости. Дорогие ребята, все-таки отыскали. Хасан Ибатулин вскочил на колесо - и я увидел его расплывшееся в улыбке широкое лицо.