На Эльмара тяжким грузом навалилась бессмысленность. Это случилось в первой половине дня в воскресенье, когда он пылесосил. Уже несколько месяцев Эльмар чувствовал себя настолько подавленным, что даже подумывал обратиться к психотерапевту. Отношения, от которых он не хотел отказываться, хоть и не верил в них с самого начала, через полгода были окончательно разрушены. Учеба по-прежнему давалась ему легко, однако не приносила былого удовольствия. Ничто не казалось ему ложным, но и не ощущалось истинным. В то самое воскресенье, когда Эльмар пылесосил, он вдруг осознал, насколько бессмысленна его жизнь и жизни всех остальных людей. И проблема была намного глубже, так как ничто вообще не имело смысла. Несуществующий смысл не просто отсутствовал: он, скорее, напоминал черную дыру, которая раскрывалась повсюду, куда вступал Эльмар, и в результате из вещей вокруг высасывался смысл. Только дыра не черная, а прозрачная, так что, несмотря на силу притяжения, ее легко не заметить (подобно тому как обстояло дело с НИЧТО из романа Михаэля Энде «Бесконечная история», хотя Эльмар сразу отбросил это сравнение как неподходящее). Все люди жили в непосредственной близости от этой дыры, будто ее не существовало. Он тоже так жил. Неудивительно, что все казалось ему ни истинным, ни ложным.

Это осознание было опустошающим, пробирающим до мозга костей, пугающим. Оно выбило у Эльмара почву из-под ног. Впервые в жизни он почувствовал себя в опасности. Ему непременно нужно было как можно скорее преодолеть этот кризис. На третий день слез уже не осталось, и Эльмар наконец смог и выйти на улицу, и закончить уборку квартиры. Затем он сидел за кухонным столом и ел яблоко. Внезапно он почувствовал, что стоит на чем-то, что не способен описать. Раньше его ноги словно ступали по искусственной поверхности из картона. Лишившись ее, он думал, что падает в пустоту. Через три дня, когда Эльмар ел яблоко, он вновь почувствовал под ногами картонную поверхность, однако она ощущалась совсем иначе. Под ней не зияла — как он того опасался — бездна. На глубине нескольких метров в темноте и на таком удалении, что нельзя как следует рассмотреть, явно угадывалось твердое глинистое основание. Эльмару показалось, что оно было здесь всегда, просто раньше он его не замечал. Теперь же существование этого основания позволило ему почувствовать причастность к чему-то большему, несмотря на невозможность исследовать его или прикоснуться. На протяжении трех дней Эльмар ощущал в любом пространстве зияющее отсутствие смысла, однако, как выяснилось, все это время ниже было основание, каким-то образом связанное со смыслом. Эльмару казалось, что он падает в бездну, но это ощущение было ложным. По всей видимости, на самом деле он находился где-то между поверхностью из картона и глинистым основанием. По этой причине, наверное, уместнее говорить, что он скорее парил, чем падал. (Вероятно, прикоснуться ногами к этой глинистой почве человек может только после смерти.) Пока Эльмар чувствовал это первозданное основание, он мог спокойно продолжать ходить по картону.

* * *

Эльмар никому не рассказывал о нервном срыве. Окружающие стали бы на него косо смотреть, и никто бы не понял, что проблема заключалась не в расстройстве психики Эльмара, а в устройстве мира и в том, как общество обращается с неведомым смыслом. Теперь он знал, что делать, чтобы всегда ощущать присутствие смысла. По крайней мере, ему хотелось так думать. Каждые несколько дней Эльмар молча садился на двадцать минут в кресло для чтения, закрывал глаза и старался ощутить под собой глинистое основание, а также испытать чувство силы и безопасности, которое от него исходило. В этом и заключалась цель Эльмара: чувствовать защищенность в уязвимости, соглашаться с ней и доверяться неведомому смыслу. (Располагающееся под картонным слоем основание наводило его на мысли о размышлениях Хайдеггера о безосновательной несомости — grundloses Getragensein.) Пять месяцев Эльмар льстил себя надеждой, что ему удалось достичь этой степени сознательности. Его самочувствие улучшилось. Однако когда Эльмар неожиданно потерял работу и одновременно с этим у него ужасно разболелся зуб, он обнаружил, что основательно заблуждался. Как только картонная поверхность прогнулась под его весом на несколько миллиметров, Эльмар утратил безосновательное доверие к глинистому дну, и его охватил страх. Он не знал, как ему поддерживать осознание глинистого основания и связанного с ним смысла в жизни. Его техника — сидеть в кресле и внимательно воспринимать собственные ощущения — в период кризиса не работала.

* * *

С тех пор прошло четыре года, и Эльмар разработал несколько техник, направленных на удержание неведомого смысла, а тем самым и расположенного под картонным слоем дна. Несмотря на очевидность смысла, Эльмар часто упускает его из виду.

Сегодня воскресенье. Эльмар сидит в кресле для чтения. На столе стоит большая чашка кофе. Он читает «Послание к Римлянам» Карла Барта, над которым мыслитель закончил работать в 1921 году. Это часть нынешней техники Эльмара. На улице идет снег. Строго говоря, Эльмар перечитывает места в тексте, которые он подчеркнул при первом прочтении. Иногда он делает рядом с ними пометы.

Карл Барт — христианский богослов. В «Послании к Римлянам» он занимается апофатической теологией: пишет о том, что нельзя ничего знать о Боге, а следовательно, и обо всех ключевых вещах. Он настаивает, что необходимо мыслить исходя именно из этого незнания. Эльмара совершенно не интересует христианство. Он читает Карла Барта, игнорируя его рассуждения о христианстве. При этом понятие Бог он переводит как неведомый смысл. Он делает это намеренно, так как, если о Боге нельзя знать ничего, то само понятие Бог — не более чем шифр. В таком случае Карл Барт не может упрекнуть Эльмара за перевод всех понятий в термины, которые ему более понятны. Эльмару кажется, что он в некоторой степени даже действует в духе Барта, хотя богослов явно не предусматривал такого варианта прочтения его текстов. (Он пролистывает только те места, где говорится об Иисусе. Иисус его раздражает. Это так, даже если Эльмару и предстоит потом прочитать эти места для понимания общей картины.)

Карл Барт высмеивает всевозможных религиозных фанатиков и ревнителей веры, которые полагают, что знают, как нужно действовать. По его словам, незнание касается всех и каждого и его необходимо принимать во внимание, в частности, в политике. Изменения должны быть медленными и осторожными, поскольку невозможно предугадать, какие последствия они за собой повлекут. Эта мысль поражает Эльмара, одновременно будучи ему абсолютно понятной. Также его поистине восхищает, что в действительности делает Барт, а именно пишет труд объемом более пятисот страниц о великом неведомом смысле и о том, как стоит с ним обращаться и, прежде всего, как не стоит. Пишет толстенную книгу только для того, чтобы в конце концов взять все свои слова обратно, поскольку сам, по собственному замечанию, не может ничего знать точно так же, как и фанатики, которых высмеивает в тексте. Это крайне последовательная точка зрения, которая совпадает с опытом Эльмара: недостаточно быть убежденным в важности неведомого смысла, чтобы оставаться с ним в контакте. Необходимо постоянно активно взаимодействовать с неведомым смыслом и его чужеродностью, хотя в конечном счете ничего нового по этому поводу сказать не получится. Необходимо написать книгу, чтобы потом ее отвергнуть, для того чтобы написать еще одну, а затем отвергнуть и ее. Эльмар перечитывает первое подчеркнутое им место:

Это — проверка делом для каждого читателя: может ли он вынести, что такое предостережение еще раз вырывает у него из рук все, что он, как ему кажется, познал и получил. Если «великое смятение» не производит радикальных действий, если оно не становится кризисом всего сознания я (в том числе и именно того, которое имеет своим содержанием само себя!), если один Бог, неведомый, скрытый Бог в своей вечной силе и божестве не остается единственной силой «сильного», то все было медью звенящей и кимвалом звучащим[40].

Карл Барт раз за разом напоминает Эльмару об абсолютной разнородности и невозможности познания Бога / неведомого смысла. Он постоянно с новой силой призывает Эльмара позволить Богу / неведомому смыслу прикоснуться и потрясти его. Эльмару нравится настойчивость Барта и его языковые образы. Ему также нравятся бесконечные предостережения. Его это удивляет. Они наполнены силой и пугают. Вероятно, с их помощью Карл Барт хочет испугать и самого себя. Возможно, он так же, как и Эльмар, нуждается в предостережениях, чтобы не скатиться в обычное, бессмысленное, картонное бытие. Карл Барт без устали повторяет: Бог / неведомый смысл есть великое смятение. Бог / смысл приносит боль. Это рана, которая должна оставаться открытой. Эльмару кажется, что он понимает, о чем идет речь: когда почва ушла у него из-под ног, эта рана была открытой. Он смог обнаружить скрытое под слоем картона дно только по той причине, что предварительно испытал жестокую боль бессмысленности. Без боли это было бы невозможно. С тех пор Эльмар знает, что неведомый смысл тесно связан с болью и смертностью. Смысл наряду со смертью и пустой бесконечностью — порождение ослепляющей безусловности.