Подошел Ахмат, спросил, что мы делаем, и мы с рирцами хором ответили, что рыбачим. А когда также вместе засмеялись над славной шуткой, то нахмурился и бросил своим бойцам короткое: «В дозор!», – и они ушли.

– Если птица начала есть, значит, выздоравливает! – Ахмат рассматривал моего пернатого питомца, который весь перепачкался в крови кролика, внутренностях рыбины и, несмотря на то, что уже давно должен был насытиться, продолжал набивать брюхо.

– Вроде маленькая такая, куда столько входит! – покачал я головой.

– Магическая птица, – произнес сержант, как будто это что-то объясняло. Соня тем временем срыгнула и принялась есть по новой. Господя, королева Соналира!.. Но, если честно, я был рад, что она выздоравливает.

…Начиналась дневная жара, и мы отправились в тенечек поселковых улиц. Даже дозоры вернулись – бойцы в стальных доспехах могли получить тепловой удар и потерять сознание прямо на посту. Жизнь, которая вернулась с нашим приходом в эти земли, опять замерла. Отряд дремал как во время настоящей сиесты. Нападения врага мы не боялись, ведь только идиот будет воевать в такое пекло.

Обследовав поселок тщательным образом, мы пришли к выводу, что население эвакуировали, дав очень немного времени на сборы. Следов крови и боя мы нигде не нашли, это вселяло надежду, что люди остались живы. Но причину эвакуации не могли понять, да её, вероятно, и не было.

– Это странно, – задумчиво проговорил Ахмат после ужина, – никогда раньше не слышал, чтобы файцы вывозили людей из их домов. Перевозка тоже денег стоит, да и работа конвоя – пустая трата времени.

– А как обычно? – переспросил я.

– После захвата грабят и убивают всех активных, а потом облагают данью, – он задумчиво рассматривал рыбацкие лодки у пристани, – позже приезжает новый хозяин деревни и жители становятся его рабами, он быстро наводит свои порядки. Смысл всегда один – всё должно давать доход. А здесь мы видим брошенные дома и снасти, как будто после чумы или другой страшной болезни. К чему бы это?

– Не знаю, – я пожал плечами, – может быть, угнали на работы в центральные земли…

На мгновение задумавшись, Ахмат возразил:

– В Рире все промыслы и артели сохранили. После того, как мастеров казнили и упало качество, работать все стали больше прежнего. Вместо железа льют бронзу, потому и паровозов почти нет…

– Чего? Каких паровозов? – этот мир опять меня удивил.

– Обычных. Их при Светлове много наделали, а потом железная дорога постепенно стала ветшать. Мы долго возили руду из Солнечной долины и уголь из Навдии. Делали отличный чугун, железо, сталь. Но все дороги в Солнечную долину были разрушены горцами, а дорогу в Навдию уничтожили файцы.

– А что за Солнечная долина?

– Это плато среди гор, куда можно было попасть либо через перевал, либо через туннель, либо по дороге-серпантину. Но перед вторжением файцев все три пути оказались заблокированы, и сейчас туда дороги нет. Там жили несколько тысяч человек и, кстати, как и ты, посланник Вавилона, которого мы звали Отшельник.

– Ты его видел? – я оживился от таких новостей.

– Нет, – покачал головой сержант, – мы потеряли с ними связь много поколений назад. Никто не знает, как попасть туда. Наверное, можно по воздуху, но мы не умеем летать…Возможно, если бы…

– Понятно. Так что там с паровозами? – прервал я его грусть по полетам.

– Да после того, как пропал Командор и была разрушена столица, мы постепенно разучились делать паровозы. Сначала их ремонтировали хорошо, пока была жива память об этом, но со временем «железные кони» один за другим начали выходить из строя. Сейчас все они уже сгнили на тупиковых ветках. Еще некоторое время мы делали повозки с простыми котлами. Они и сейчас есть, но перемещаться на них можно только по небольшой части Рира, да и то медленно и осторожно, так как рельсы в плохом состоянии, а делать новые мы уже не можем.

– Это по всей стране была железная дорога? – я раздумывал о степени деградации, в которую погрузилась Античная империя после разрушения столицы.

– Нет, только в Рире! – с гордостью произнес Ахмат. – Командор любил наш народ и нашу землю. Все самое первое появлялось у нас, потому что были материалы и трудолюбивые люди, которые брались за новые промыслы. Нам все интересно. Мы и стекло научились шлифовать для оптики, и электричество только у нас было…

– Да ну? – поразился я его рассказу. – Откуда ты такие слова-то знаешь?