Таким образом, все составляющие будущего величия в первой фазе уже налицо, самого же величия ещё нет, хотя близость его чувствуется все более и более. Переломным моментом тут, пожалуй, является 1444 год, 31-й год фазы, последний мистический и фатальный год мистического и фатального 36-летия. За год до того коалиционные европейские войска отвоевали у османов Софию после нескольких довольно внушительных побед. В результате был заключен мир на 10 лет, по которому османы давали Сербии независимость. Тут ещё и Мурад II впал в тоску и, "уставши управлять государством и под влиянием жгучего горя о потере любимого сына Аллаэтдина, решился оставить престол и передать его своему 12-летнему сыну Мехмеду" (А.Чемерзин). Фаза катилась к закату, явным был упадок сил. Но Европа не дала закончиться фазе на мирной ноте. Черт их дернул нарушить мирный договор и организовать крестовый поход. Тут-то все и перевернулось с ног на голову. Мурада тут же уговорили вернуться на трон. Он, разумеется, сам возглавил войско. Упавший было дух поднялся до грандиозных высот. Мурад был вне себя от негодования на клятвопреступников и даже якобы призвал Христа отомстить тем, кто клялся его именем и нарушил клятву. Моральное превосходство (да и численное тоже) было на стороне османов, в результате их войска нанесли "крестоносцам, а в их лице всей Европе, такое унизительное поражение, после которого европейцы стали османам не страшны лет на полтораста-двести" (А.Крымский). Так в колесо времени вошла уверенность в неодолимой силе османского войска, в разобщенности и слабости восточноевропейских государств. На протяжении всего имперского цикла османов, кажется, только албанец Скандербег не был скован жутким страхом перед османской мощью. "Варнинская победа подавила энергию Европы и была причиной того, что с этих пор вся последующая история османов до конца XVI века могла явиться лишь сплошным рядом побед и завоеваний" (А.Крымский).

На такой триумфальной ноте можно было бы закончить рассказ о первой фазе, но мы ведь знаем, что фазы не кончаются триумфально, в чем-то кризис должен был проявиться в оставшиеся 5 лет. "Покончив с варнинской экспедицией, Мурад снова удалился в Магнезию, где погрузился в негу и успокоение. Но ему опять пришлось поспешить в Европу: янычары произвели в Андрианополе возмущение, недовольные жалованьем они сожгли часть города, разграбили его, вышли из ворот и стали лагерем вне Андрианополя. Их успокоили прибавкой... Но так как визиры боялись повторения бунта, то послали просить Мурада ещё раз вступить в управление государством. Он согласился возвратиться в Андрианополь, наказал более виновных янычар, а сына своего, имевшего едва 16 лет (1448 год.
– Авт.), отослал в Магнезию доканчивать свое воспитание" (А.Чемерзин).

На этом, собственно, и кончается первая фаза, поскольку смерть Мурада II и смена власти произошли уже в следующей фазе. Однако ко второй фазе Мурад II уже никакого отношения не имеет, а потому приведем последние добрые слова о его смерти, сказанные современниками.

Историк-грек Франдза: "Я онемел, пораженный горем при этом известии, казалось, я потерял любимого друга". Сторонник латинян историк-грек Дука: "Бог даровал Мураду II кончину безболезненную, мирную, за то, что он свято соблюдал договоры, хотя они были заключены с христианами, и даже после победы охотно соглашался на мир".

ВТОРАЯ ФАЗА (1449-1485)

Мурад II так торопил пришествие второй фазы, что в результате задержал её приход на два года. Нам такие задержки больше известны по четвертым фазам (например, все тот же 1991 год вместо 1989-го у нас в России). Однако сам факт задержки ярких проявлений новой фазы никак не отменяет теории, требующей революционных решений именно в первом, а не в третьем году фазы. При этом не исключено, что искать революционные события следует не в Андрианополе, а в Царьграде, точно так же, как революционность 1917 года видеть не в штурме Зимнего дворца, а в мартовских событиях того же года.

Вполне можно представить, что уже в первой османской фазе новая империя (ее могучий ритм) съели Византию, поместили её в себя, и теперь именно Константин должен был дать знак смерти, отречься от престола не в сторону Востока, а в сторону Запада, вызвать тем самым взрыв гнева византийского (османского) народа. Константин XI вступил в сношения с папой Николаем V и согласился на принятие флорентийской унии (заключенной, но не реализованной ещё в 1439 году). Константин видел слабость угасающего Мурада II и надеялся на слабость нового султана, которому в год воцарения Константина XI (1449) было всего 17 лет.

"Слабый царьградский властелин думал, кажется, так, как думал и один тогдашний итальянский политик: что новый султан - это неопытный, неразвитый мальчишка, преданный только вину и грубочувственным наслаждениям. Мирный, добрый тон, которого придерживались в Константинополе послы нововзошедшего султана, мог только внушить императору доверие к своим собственным силам. Но это была крупная ошибка. Новый султан действительно был молод, он любил и покутить, и очень развратно поблудить, но не мягкость и уступчивость, а твердость и непреклонность были отличительными его чертами" (А.Крымский).

Борьба между Константином XI и Мехмедом II за народ византийский складывалась не в пользу первого. "Попытка поминать в соборе святой Софии имя папы (12 декабря 1452 года) вызвала ужас православного населения. Народ толпой ринулся из церкви, считая себя оскверненным. Начальник артиллерии, т.е. главное лицо, которому надлежала защита города, с горячностью выразился: "Уж лучше Царьграду быть под властью турецкой чалмы, чем латинской тиары" (А.Крымский). Разумеется, что простые горожане выражали эту точку зрения ещё более определенно. Тем не менее взятие Константинополя не стало легкой прогулкой для Мехмеда II, легкие прогулки остались в прошлом, в первой фазе, вторая фаза требовала всей мощи нации, всей мощи имперского цикла. 30 лет султан-философ готовил страну к этой осаде, два года султан-воин готовился к штурму, и отговорить султана от этого штурма не был в состоянии даже везир. "Мехмед держался твердо своего намерения, и мысль добыть поскорее знаменитый город не давала ему покоя, он изучал его расположение, составлял план обложения, советовался со знатоками артиллерийского и инженерного искусства и расспрашивал обо всем, что касалось греческой столицы" (А. Чемерзин).

Для справки стоит вспомнить, что великий город за 21 век своего существования держал 29 осад, из которых 7 арабских и 5 турецких. Взять город, даже съедаемый изнутри губительной распрей, было совсем не просто. Основательность намерений Мехмеда II и неслучайность его победы подтверждают факт сооружения крепости Румелихисар напротив Константинополя. Начало строительства этого грандиозного сооружения (март 1452) было началом тотальной блокады Константинополя, а окончание строительства стало началом штурма (март 1453).