С уважением, ваши друзья и почитатели.

* * *

Нечто странное — без смысла Появилось и ушло.

Может быть, чужие мысли?

Ну уж точно не мое… (из веселой песенки)

Яркое весеннее солнце заглянуло на открытую веранду. Официант принял заказ и торжественно удалился в глубину ресторана.

— Уютное местечко, — сказала большая дама в светлом платье. — Я здесь впервые. Интересно: хороша ли здесь кухня?

— Кухня как кухня, — недовольно поворчал крупный пожилой мужчина. — А вот за природу надо будет заплатить.

— Как это — за природу? — удивилась большая дама.

Крупный мужчина ответил:

— А вы, голубушка, цены видели?

— Да-да. Здесь так красиво и уютно, что стоит за это заплатить, — ответила большая дама.

— Что вы сказали, я не расслышала? — включилась в разговор бодрая старушка. — Вы же знаете, я не очень хорошо слышу.

— Они говорят, что здесь дорого, — прокричал ей в ухо мужчина средних лет.

— Что дорого? — переспросила бодрая старушка.

— Всё дорого, — весело ответила молодая, стильно одетая дама. — Что же вы хотите? Этот ресторанчик не для всех. Правда, дорогой? — она подмигнула мужчине средних лет.

— Мы сегодня отдыхаем и празднуем. Весна пришла. Надо расслабиться, — подтвердил мужчина.

Торжественный официант появился вновь и элегантно разместил на круглом столе приборы.

— Что будем пить? Определились? — обратился он к мужчине средних лет.

Мужчина вопросительно оглядел присутствующих и нерешительно ответил:

— Нам что-нибудь красного для дам. Молодому человеку, — он кинул взгляд в сторону юноши лет восемнадцати. — Что ты будешь? Вино с нами или…

— Мне, если можно, коньяку? — ответил юноша.

— Сто грамм коньяка для молодого человека и водочки для дедушки — сто пятьдесят, — распорядился мужчина средних лет.

Дедушка отвлекся от умиротворенного созерцания весеннего парка и кивком головы подтвердил выбор мужчины.

Официант, довольный заказом, удалился.

— Вы слышали новость? Откин закатил в редакции скандал! — заговорщицки сообщила большая дама. — Ругался и сломал стул. Это возмутительно! Писатель — и так некультурно ведет себя! Говорят, так выражался, просто ужас!

— А как выражался? — пробурчал крупный мужчина. — Вы что же, сами слышали?

— Нет, — несколько смущенно ответила большая дама. — Мне рассказали.

— Вот так у нас всегда! — возмущенно произнес крупный мужчина. — Рассказали… Кто-то, кому-то, а что было на самом деле, никто не знает.

В ответ большая дама чуть обиженно заметила:

— Мне подруга рассказала. Она никогда меня не подводила.

— А подруге кто рассказал? — недовольно спросил крупный мужчина.

Разговор затих, словно тема была исчерпана, и никому не хотелось что-то еще говорить. Ожидали официанта.

— Вы замолчали — почему? — оживилась бодрая старушка. — Мне интересно, чем это закончилось.

Молодая гламурная дама громко, с артикуляцией звуков обратилась к бодрой старушке:

— Вы, мама, знаете Откина?

— Откина? — переспросила старушка. — Это тот, который написал «Грезы во тьме».

— Да, «Грезы», но только не во тьме, а во мгле, — подтвердила молодая дама.

— Да-да, я читала, но подзабыла, как там всё кончилось.

— Там был счастливый конец, — ответила молодая дама.

— Ничего себе счастливый! — проворчал крупный мужчина. — Герой бежит из города в глушь и там прозябает среди непуганой природы.

— Кого он там напугал? Я не расслышала, друг мой, — спросила старушка.

— Никого, — ответил крупный мужчина. — Сам себя.

— Да-да, — заключила старушка. — Хороший писатель, если у него счастливый конец. А то возьмешь роман — а там, боже мой, страсти ничем не кончаются! — продолжила старушка.

Принесли вино. На столе появились легкие закуски. Присутствующие выпили. Разговор продолжился как бы сам по себе, тема нейтральная — о литературе. У каждого было что сказать.

— А я люблю, когда природу описывают, — дедушка после рюмочки водки блаженно и с явным удовольствием наблюдал за остальными. — А то, знаете ли, автор как заведет рассуждения устами героев. Одни диалоги. Разговоров много, а действий мало. Природы вроде и совсем нет. Вот были же произведения об охоте, рыбалке, о лесе, о…

— О путешествиях, — подхватил тему крупный мужчина. — Любо-дорого читать! Я согласен с вами, что сейчас и читать-то нечего. Заведут тягомотину о том, какая жизнь скверная, или того хуже — сексуальные истории. Что об этом писать? Он, она и всё.