Имение во Франции и счёт в банке — наследство от дяди, о существовании которого Степан даже не знал. Джек-пот сорван, и жизнь удалась? Однако судьба, подарившая ему счастливый билетик, позаботилась и о том, чтобы Степан не растратил свой шанс впустую. Владеть — это одно, но стать подлинным хозяином — совсем другое. Тем более когда наследство требует приложения рук, ума и души, а на пути постоянно возникают совершенно неожиданные препятствия. Он думал, что случилось чудо — и даже представить не мог, что чудеса ещё только впереди.
Глава 1. Французский дядюшка
— Месье Кузьмин! Рад нашей встрече!
Пожимая протянутую руку, Степан с интересом рассматривал нотариуса. Мэтр Блеро оказался невысоким старичком с внушительным носом и удивительно маленькими тёмными глазками. Всю растительность на его лице составляли кустистые брови и венчик кудрявых белых волос вокруг обширной лысины. Тонкие губы растянулись в улыбке — приветливой, но вместе с тем несколько хитроватой.
Приглашающим жестом указав на удобное кресло, нотариус вдруг обеспокоенно спросил:
— Простите, вы говорите по-французски?
— Да. К сожалению, не идеально.
— Но для бытового общения достаточно? Прекрасно! Я, увы, русским не владею вовсе. Впрочем, если угодно — можем продолжить по-английски.
— Не стоит. Если я что-то не пойму, попрошу объяснить.
— Замечательно! — нотариус энергично потёр ладони и взял со своего стола толстую папку. — Хорошо добрались? Вы привезли те документы, что я просил? Так. А заверенные переводы? Ага. Отлично, отлично… Посмотрим…
Некоторое время господин Блеро внимательно изучал бумаги, бормоча что-то себе под нос. Степан от нечего делать рассматривал обстановку кабинета: старинные шкафы, заставленные папками; большой письменный стол; явно антикварные и недешёвые часы на мраморной каминной полке. Камин был настоящий и в нём тихо потрескивали поленья, отгоняя зимнюю промозглость. За столом широкое, во всю стену, окно, открывало вид на ухоженный садик.
— Великолепно, — удовлетворённо отметил нотариус, возвращая пластиковый конверт с документами. — Всё верно. Значит, как и указано в завещании Этьена Мишоне, вы его единственный племянник и наследник всего имущества.
— Здесь точно нет ошибки? — неуверенно поинтересовался Степан.
— Исключено, — отрезал мэтр. — Ваша мать Елена Алексеевна, в девичестве Михайлова, была младшей сестрой Степана Алексеевича Михайлова, он же — Этьен Мишоне.
— Не поймите меня превратно, месье Блеро, но я никогда не слышал о дяде Степане. Ни от мамы, ни от бабушки. К сожалению, их уже нет, и выяснить этот вопрос лично не получится. Поэтому спрошу ещё раз: вы уверены, что я именно тот, кого вы искали? Что всё это не окажется недоразумением?
Вместо ответа нотариус усмехнулся, покопался в своей папке и протянул гостю листок. Там от руки были выписаны данные: фамилии, имена, отчества, даты рождения и смерти, адреса и телефоны. С возрастающим удивлением Степан обнаружил в начале списка своих деда и бабушку по материнской линии, затем свою мать и отца, а в самом конце себя. Человек, составлявший список, знал даже про то, что их семья дважды переезжала из города в город. Разве что последний домашний телефон, указанный на листке, был не актуален — несколько лет назад Степан сам же и отключил его за ненадобностью.
— Эти данные ваш дядя передал вместе с завещанием. Так что искать мне, в общем-то, не пришлось. Видимо, он внимательно следил за судьбой своих родных, хотя и не предпринимал попыток связаться с вами.
— Как он вообще оказался во Франции? — недоумённо спросил новоявленный племянник.
— Насколько мне известно, месье Михайлов приехал сюда в 1970 году, на чемпионат по лёгкой атлетике среди юниоров. Тогда ему было восемнадцать. Решил не возвращаться в СССР, попросил убежища. Сразу после удовлетворения просьбы вступил в Иностранный легион. Собственно, там он и стал Этьеном Мишоне — все новобранцы по традиции получают в Легионе новое имя. Дослужился до сержант-шефа, вышел в отставку в 1997 году. Затем работал в разных военных компаниях. Три года назад окончательно ушёл на покой, поселился здесь, в Бретани, а два месяца тому назад… Сердце, — нотариус печально развёл руками. Затем раскрыл папку и достал ещё один листок:
— А теперь перейдём к делу. По завещанию вы получаете шато Буа-Кебир в коммуне Ланискат — это здесь рядом, к востоку от Гуарека, за рекой. Владение составляют усадьба с надворными постройками и сто сорок восемь с четвертью гектаров земли. Из них примерно сто восемь это поля, тридцать девять — леса, а остальное — водные угодья. Живописные места, хотя и несколько уединённые, граничат с пустошами Лискюи. Не слыхали? Очень рекомендую, чудесное место для прогулок.
Ошарашенный Степан почувствовал, как его рот сам собой раскрывается от удивления. Мэтр Блеро, не замечая реакции клиента, деловитым тоном продолжал:
— Вам также передаются два автомобиля: трёхлетний «Рено-Каптюр» и пятидесятилетний «Ситроен 2CV». Старые добрые «две лошадки».
Степан нервно хихикнул. Мэтр Блеро оторвался от чтения и вопросительно приподнял брови.
— Простите. По-русски ваши «две лошадки» — «дё шево» — звучат как «дёшево». Но я, кажется, понял, о какой машине речь. Это такая была у Бурвиля в «Разине»?
— О, любите французское кино? — расплылся в улыбке нотариус. — Да, такая. Вечный объект шуток, но всё равно любимица французов. Маленькая автолегенда. Ну и наконец, — мэтр вернулся к своим записям, — вы получаете все деньги со счёта покойного дяди, за вычетом налоговых сборов, моих накладных расходов и комиссионных за оказанные услуги. Не волнуйтесь, итоговая сумма всё равно будет весьма солидная, что-то около ста пятидесяти тысяч евро. Согласно французским законам, наследники принимают на себя также обязательства по долгам наследодателя…