Прочь из шумного, перегретого города! Каких-то четыре часа электричкой – и вот они, живописные пейзажи, вековые сосны и дубы, чистейшая речка. А воздух! Солнце, тишь, благодать, приветливая старушка-хозяйка и вкуснейшие завтраки-обеды-ужины. Что ещё нужно для написания добротного, леденящего кровь хоррора?
Федя искренне полагал, что если взять одного никому не известного писателя и отправить в маленькое село, затерявшееся в глуши заповедных лесов, то в конце концов получится шедевр.
Шутник Случай, как водится, полагал совершенно иначе.
Глава 1. «Надо, Федя, надо!»
– Я очень люблю Москву! Когда закончу обучение на айтишника – обязательно уеду туда.
– Зачем?
Девушка растерянно заморгала, глядя на парня.
– Ну как… Столица. Перспективы, возможности. Все хотят в Москву.
– На самом деле вовсе не все, – он презрительно передёрнул плечами. – Мне вот Москва на фиг не сдалась.
Девушка смотрела на собеседника, не зная, что сказать. Потом выдавила из себя дежурную улыбку и поинтересовалась:
– А ты чем занимаешься?
– Я? Я – писатель, – приосанился тот. Насколько вообще можно было приосаниться в низеньком и чересчур мягком кресле кофейни.
– Реально? Никогда не встречала писателей. А где можно почитать твои книги?
– Я ещё не публикуюсь, – пояснил парень. – Готовлю базу, так сказать.
Последняя искорка интереса в глазах девушки угасла, и Фёдора от неловкого молчания спас только голос ведущей:
– Время! Меняем столики!
Поблагодарив девушку, которая на этот раз не посчитала нужным изображать даже дежурную улыбку, Фёдор перешёл к следующему столику.
«Свидания вслепую» были затеей провальной с самого начала – по крайней мере, он себе так говорил, и теперь тщательно выискивал малейшие признаки того, что был прав. В двух залах кофейни за столиками собралось с дюжину девушек и столько же парней, в диапазоне от двадцати с хвостиком до сорока с большим хвостиком. Самому Фёдору было тридцать пять. Будущей айтишнице – на семь лет меньше. У Фёдора за душой не было ничего, кроме старенькой «однушки»; у девушки – неудачный брак и двое детей.
«Зря потраченное время», – в который раз повторил про себя парень, усаживаясь на следующий диванчик.
Фёдор был Творцом. Тем самым, непризнанным гением. Он ваял много, рьяно – и всё в стол. Считая ниже своего достоинства обивать пороги издательств (ни одного из которых к тому же не было в его родном городе), или выпрашивать публикации у литературных журналов (один или два таких в родном городе как раз были), Фёдор ждал, когда Слава сама придёт и постучится в дверь. Слава меж тем где-то задерживалась, и даже флёр её духов не долетал до Творца, продолжавшего заполнять жёсткий диск ноутбука своими опусами.
В остальное время Фёдор подвизался на случайных заказах и временных шабашках, полагая, что нет никакого резона устраиваться на постоянную работу. Ведь тогда не останется времени на творчество, и шедевр не получит воплощения в жизнь. В двадцать лет в его студенческом окружении было много людей с похожим складом мышления. В тридцать их стало меньше. К тридцати пяти не осталось ни одного – в общем-то, как и окружения в целом.
«Свидания вслепую», хоть Фёдор ни за что бы себе в этом не признался, в первую очередь были призваны заполнить образовавшийся со временем вакуум общения. Более того, несмотря на пессимистическое отношение к мероприятию, парень ходил на него с завидной регулярностью. Нынешняя встреча была уже четвёртой. Так что полученный опыт позволял составить более-менее точное представление о том, чего ждут друг от друга собирающиеся в кофейне люди, и какие усилия следовало бы предпринять, чтобы хоть немного соответствовать ожиданиям.
Фёдор, однако, руководствовался в этом вопросе тем же принципом, что и в творчестве. Статусные вещи его не интересовали, и он не намерен был подстраиваться под общепринятые нормы. У Феди было своё мнение, и хотя он его никому не пытался навязывать – что в общем-то можно записать скорее в плюс – однако резкая и категоричная демонстрация такого мнения неизменно заканчивала ещё толком не начавшийся диалог.
– Привет! Я Аня! – эта девушка тоже была младше парня, с мелким бесом рыжих кудряшек и огромными синими глазами. В отличие от многих других участниц, Аня не посчитала нужным заморачиваться с нарядом: на девушке были потёртые джинсы и вылинявшая от стирок футболка. На футболке, к своему удивлению, Фёдор различил надпись на английском: «1.21 gigawatts». Под надписью, оставляя за собой огненный след, мчался автомобиль.
– «Назад в будущее»? – не поверил Федя.
– Что? А. Ага! Обожаю его! – синие глаза быстро обежали собеседника. Фёдор постарался незаметно для девушки расправить свою мятую футболку. В центре на ней был изображён осьминогоподобный монстрик, которого по кругу обрамляла надпись «Miskatonic University». Аня секунду-две изучала её, потом снова посмотрела на парня.
– Я Фёдор, – представился тот.
– Очень приятно. Чем занимаешься?
– Писатель, – почему-то без прежнего апломба сказал парень.
– Круто! Что пишешь?
Она продолжала засыпать его вопросами, не давая ни секунды передышки – причём, судя по тому, что разговор петлял в многочисленных уточнениях и комментариях, Аня слушала ответы очень внимательно. Фёдор и сам не заметил, как вошёл во вкус, но тут ведущая снова провозгласила:
– Десять минут истекли! Благодарим собеседников и пересаживаемся!
– Можно тебя найти после мероприятия? – спросил Федя.
– Можно. Анна Муромская. Найдёшь – пиши, – и она махнула на прощание рукой.