Он вгляделся в туман, наклонив голову к темному пятну, которое медленно приобретало очертания другого транспортного судна, вползающего в порт, чтобы занять место, освобожденное теперь уже скрывшимся из вида военным кораблем.

– А вот и еще один из ваших кораблей. Я лучше пойду и перевезу это золото, пока Фульвий Сорекс не начал нервничать при мысли о том, что ваши солдаты могут растащить его драгоценный груз. Он и так выглядит примерно таким же нервным, как офицер запаса, которому предстоит экипировать сотню новобранцев.

Тунгры Пятой центурии высадились со своего транспорта с видом людей, испытавших глубокое облегчение от того, что их сапоги теперь уже навсегда ступили на твердую почву после недели, проведенной вблизи побережий Германии, Галлии и Британии. Несколько мужчин устало склонились, чтобы поцеловать деревянные доски причала, в то время как другие прикасались к амулетам или просто бормотали благодарственные молитвы за их благополучное возвращение на сушу. Оптион Квинт, ответственный за центурию, во время отсутствия Марка, заставил своих солдат пройти в обычном походном строю рядом с другими центуриями когорты, проверяя снаряжение каждого человека, чтобы убедиться, что никто из них не умудрился оставить что-нибудь на борту транспорта, когда они выбрались на сушу. Обнаружив, что один из молодых тунгров умудрился потерять и свой кинжал, и наконечник от одного из своих пилумов, он снова разразился тирадой оскорблений, когда униженный солдат вскарабкался обратно по трапу на корабль в безнадежной попытке найти свое имущество. Сигнифер центурии, коренастый здоровяк, чье морщинистое и обветренное лицо придавало ему вид человека, благополучно вышедшего на пенсию с имперской службы, счастливо усмехнулся и что-то пробормотал одному из солдат, стоявших позади него.

– Вон еще один, итого сорок четыре. Еще один, и я выиграю пари.

Ветеран, с которым он разговаривал, с усмешкой покачал головой, глядя вдоль набережной на фигуру, идущую к ним навстречу.

– Сомневаюсь в этом, Морбан, дружище. Я бы сказал, что у тебя не осталось на это времени...

Сигнифер с отвращением покачал головой, устало отдавая честь, когда его центурион остановился в нескольких шагах от него и ответил на приветствие Квинта, формально снова принимая командование Пятой центурией.

– А вот и он, выглядит таким же свежим, как человек, который хорошо выспался ночью. Как это типично, что нам пришлось плестись по морю в этом дырявом ведре для блевотины, в то время как некоторые развлекаясь плыли сюда на быстроходном боевом корабле. Они, вероятно, прибыли сюда несколько часов назад, и у них было достаточно времени выпить несколько чашек вина, пока они ждали, когда мы войдем в гавань...

Марк проигнорировал как обычно недовольный монолог своего знаменосца, и, оглядев ряды своей центурии сверху донизу, чтобы оценить физическое состояние своих людей после столько времени, проведенного на плаву и нашел их лица в целом значительно более жизнерадостными, чем мог ожидать. Повернувшись обратно к ворчащему ветерану, он протянул руку за штандартом центурии, мрачно улыбнувшись тому, с какой неохотой Морбан его ему передал.

– Похоже, морской воздух вредит не только твоему характеру, а, сигнифер?

Нахмурившись в явном непонимании, дородный солдат вопросительно взглянул на своего офицера.

– Центурион?

Марк опустил штандарт так, что его металлическая, обвитая лавровым венком рукоятка оказалась в нескольких дюймах от носа Морбана.

– Если мои глаза меня не обманывают, сигнифер, этот некогда безупречный символ гордости нашей центурии проявляет признаки ржавчины. Я предлагаю тебе значительно улучшить его внешний вид, прежде чем мы снова выйдем на парад, иначе мое разочарование будет громким и продолжительным.

Он повернулся обратно к рядам солдат, повышая голос, чтобы его услышали:

– Интересно, сколько из вас чувствовали недомогание во время плавания? Поднимите одну руку вверх, если вам удалось избежать рвоты на протяжении всего пути из Германии.

Поднялось около тридцати рук, и молодой центурион с улыбкой повернулся к Морбану: - И ты поставил на то, сколько мужчин заболеет, Морбан? Сорок?

Из первых рядов раздался хриплый голос солдата по имени Шанга, который был одним из самых стойких приверженцев центурии:

– Он ставил на сорок пять, центурион.

– Понятно! О боги... – Марк демонстративно потянулся за своей дощечкой для записей и проверил написанные на ней цифры, прежде чем заговорить снова.
– Итак, если в центурии насчитывается шестьдесят восемь человек, из которых почти половине удалось сохранить содержимое своих желудков...
– Покачав головой с притворной жалостью, Марк повернулся обратно к Морбану.
– У тебя долгая память, когда дело доходит до разногласий, не так ли, Сигнифер? Несомненно, ты вспомнил прошлогоднее путешествие в Германию и то, как нас безжалостно швыряло волнами всю дорогу туда. Насколько я помню, вряд ли кто-нибудь из нас обошелся без того, чтобы его не стошнило во время того путешествия, включая меня. В этом же.., которое мы только что завершили, нас почти не беспокоило волнение. Итак, какие ставки ты предлагал?

– По одному на человека ниже или над целью, центурион.

Марк снова улыбнулся, услышав от Шанги подтверждение того, что он подозревал.

– Я понимаю. Ржавый штандарт и кошелек, ставший значительно легче, чем ты мог бы пожелать. Разве иногда жизнь не превращается в долину слез?
– Он наклонился, чтобы тихо проговорить на ухо Морбану, его пониженный голос звучал несколько грубо.
– Отполируй этот штандарт, Морбан, до последнего дюйма. Заставь его сиять, как чистое золото, только что сошедшее с верстака ювелира, или ты будешь глазеть на другого человека, несущего его, и потеряешь свой статус неуязвимого, так как начнешь новую и захватывающую карьеру в сфере утилизации отходов. Отхожее место ждет тебя, сигнифер, если я не найду этот величественный символ гордости моей центурии в том состоянии, в каком ему надлежит быть при следующей проверке.