– Сколько ты заплатил, чтобы его так хорошо отполировали?

Знаменосец открыл было рот, чтобы возразить, но знакомый голос позади него опередил его трактовку

– Два денария, центурион.

Молодой центурион покачал головой в замешательстве, услышав, что Шанга прервал его.

– И ты их, несомненно, здорово отыграл, сделав ставку на этом неожиданном представление?

– Импровизация…?

Марк бросил через плечо с едкой ноткой в голосе.

– Импровизация, легионер Шанга, в некоторых случаях означает преодоление трудности, и эта способность, я думаю, тебе как не новичку, знакома, учитывая некоторые из легендарных оправданий, которые ты придумал для своих проступков за то короткое время, что я был твоим центурионом.

Морбан покачал головой, выпрямляя спину, когда Юлий призвал когорту к вниманию и проговорил краем рта: - Он не заработал столько сестерциев. Ни один из этих трусов не стал рисковать результатом .

Марк пожал плечами.

– Их нельзя винить, их было двое против меня одного.

Голос Шанги снова заскрипел.

– Все было не так, Два Клинка…

– Центурион, скажи этому гребаному Шанге, если он не перестанет паясничать, я сделаю еще одну вмятину на его шлеме!

Марк услышал, как солдат пробормотал что-то непристойное себе под нос, прежде чем выкрикнуть ответ, который, как он знал, ожидал услышать Квинт.

– Слушаюсь, господин!

– Так-то лучше! Продолжай свою маленькую историю ...

– Морбан пытался заставить нас сделать ставку против вас, но ни у кого из нас не было такого желания.

Марк нахмурился, не зная, порадоваться ему или рассердиться.

– Действительно?

– Да, господин. Ни один здешний мерзавец не станет ставить против вас в схватке на мечах, даже если учесть, каким вы становитесь безумным ублюдком, когда разгорится ваш гнев, прошу прощения… ...

Резкий удар медью по железу заставил солдата замолчать на полуслове, и мгновение спустя семьсот человек когорты получили команду повернуть направо. Подняв копья и щиты со своих мест отдыха, солдаты развернулись в линию марша, не обращая внимания на насмешки воинов вотадини, сопровождавших их всю дорогу до Дакии и обратно. Морбан нахмурился и с отвращением покачал головой.

– Я не знаю, над чем смеются эти люди, но они похожи на настоящую группу дворняг.

Воины вотадини были одеты и экипированы самым разнообразным ассортиментом римских и сарматских доспехов и оружия, снаряжением, взятым у погибших друзей и врагов в соответствии с потребностями и обстоятельствами.

– Латные доспехи легионеров, варварские шапки из собачьих шкур и, конечно, все они снабжены нашими подбитыми гвоздями военными ботинками. Бедный дядя Секст рвал бы на себе волосы, если бы они у него были...
– Марк нахмурился.

– У них действительно довольно необычный вид, скажу я вам, и да, возможно, нашему последнему примипилу, да, даруют боги облегчение его ушедшему духу, показалось бы сочетание их снаряжения немного сложным. Как вы думаете, стоит ли мне от вашего имени указать Мартосу на эту суровую правду?

Воин с устрашающим лицом, потерявший глаз при освобождении города-крепости своего племени от людей Кальга двумя годами ранее, наследный принц вотадини давно уже успел довольствоваться своим местом в когорте в качестве союзника, но все же отдалял своих людей от центурий и ревностно охранял свою независимость и свою репутацию.

Морбан заметно отшатнулся, энергично покачав головой.

– В этом центурионе нет особой нужды, как я считаю…

Марк проигнорировал ворчание знаменосца и поднял руку в знак приветствия Мартосу.

– Ты ноешь, потому что они чувствуют себя как дома, а нам придется идти на север.

Если римлянин ожидал, что утверждение очевидного заставит Морбана замолчать, он был разочарован.