Путеев посоветовал обратиться в столице к своему приятелю, законнику. Чтобы тот разъяснил все «подводные камни», а иначе чиновники в Министерстве так закрутят, что даже с «привилегией», останешься «без штанов». Написал письмо, а Ирина оставила Путееву тоноскоп, который он положил в шкатулку ка большую драгоценность. Взамен Ирина попросила, нет, даже потребовала, улучшить условия в «чёрном» крыле. Условия приёма и условия содержания больных.

– Я, Николай Ворсович, приеду и проверю, и если там будет также грязно, буду искать другого партнёра, честное слово, – Ирина постаралась говорить как можно строже, чтобы у Путеева не осталось сомнений, что она сдержит своё обещание.

Путеев, явно пребывая в эйфории, что у него теперь есть тоноскоп, который он с упорством осла продолжал называть Le Cylindre, пообещал всё сделать. Да ещё подтвердил, что подготовит документы, которые Ирина планировала взять с собой в столицу для получения «привилегии».

На том пока и разошлись, и Ирина поехала на улицу ювелиров к Павлу Овчинникову.

Было немного страшно, что придётся идти мимо лавки Абруаза, но было ещё светло, середина дня, и Ирина решила рискнуть.

Глава 13

Лавка Абруаза была закрыта, даже непросто закрыта, а заколочена. Причём все остальные лавки работали. На этой же улице располагалась парочка продовольственных лавок, что-то типа ателье и аптека.

Время у Ирины было, и она решила зайти в аптеку, посмотреть, что здесь имеется. И сможет ли она когда-нибудь вернуться к своему любимому делу, созданию косметики.

Аптека Ире понравилась, внутри было чисто и пахло лекарствами, совсем как раньше в детстве, когда она ходила с бабушкой в аптеку, в которой изготавливали лекарства. Там всегда стоял такой специфический запах, смесь ментола, валерьяны и ещё чего-то медицинского. Конечно, таких аптек уже практически не осталось, всё поглотили фармацевтические компании, и теперь врачи выписывают те лекарства, за рекламу которых получают деньги.

Нет, Ирина не была против индустриализации, и понимала, что возможно и эти лекарства помогают, но воспоминания детства, когда врачи умели на рецепте указать не просто товарное название, а расписать состав препарата, грели душу. Поэтому в этой аптеке и пришли в голову приятные ассоциации.

Аптекарем оказалась женщина. И это Ирину так поразило, что её первым вопросом стало: – А где аптекарь? Хотя изначально она собиралась спросить совсем не про это.

– Я аптекарь, – ответила ей женщина, немолодая, но и не старая, скорее зрела, женщина выглядела ухоженно, сверху платья у неё была серая накидка с поясом и Ирина сразу же захотела себе такую же… для работы в лаборатории.

Ирина тут же поправилась, поняв, как это прозвучало, – Простите, не ожидала, что в аптеке работает женщина.

– А у мадам есть возражения? – тоном, не соответствующим её статусу, заявила аптекарша. Но Ирина не стала делать замечание. Понимала, что в какой-то мере сама спровоцировала такую ситуацию.

– Нет, я даже рада, что вы не аптекарь, – провокационно произнесла Ирина, сделав паузу, закончила, – а аптекарша.

Женщина пару секунд смотрела на Ирину, а потом громко расхохоталась, и Ирина поняла, – сработаемся! И тоже рассмеялась.

Аптекарша представилась Софьей Штромбель, она оказалась дочерью известного столичного аптекаря-провизора Андреаса-Готфрида Штромбеля, который был чуть ли не первым частным аптекарем со времен Петра Алексеевича Романова. Как поняла Ирина в этой реальности история пошла немного по-другому, не было Екатерины Великой, а наследование шло исключительно по линии Романовых. И Пётр Алексеевич приходился нынешнему императору пра-пра-пра дедушкой.

На вопрос Ирины как дочь известного столичного аптекаря оказалась в уездном городе, женщина ответила просто, – любовь…

Софья Штромбель вышла замуж за конкурента своего отца Карла Феррейна, отец благословения не дал и молодые пошли против воли родителя. Сам супруг, Карл-Людвиг (Иванович) Феррейн был иммигрантом из Кравеца, из городка Арнсвальде, учился в Стоглавой в Императорской медико-хирургической академии. Успешно сдал экзамены, подтвердил квалификацию и вскоре получил ученую степень аптекаря 1-го класса. Это звание давало право основать свою аптеку. Ну и сделался подданным Стоглавой империи.

Год назад Карл Иванович Феррейн скоропостижно скончался от болезни сердца. На этом месте глаза новой знакомой Ирины затуманились слезами, и она замолчала.

По себе Ирина помнила, что лучшее отвлечение – это работа. Поэтому не стала жалеть женщину, хотя ей было жаль несчастную, а наоборот стала задавать вопросы, за которыми она и вошла в аптеку.

Через несколько минут Софья успокоилась и стала обстоятельно отвечать, с каждым ответом радуя Ирину всё больше и больше.

Оказалось, что в этом мире уже есть сода, а не только поташ*, хотя поташ, конечно, до сих пор был значительно дешевле.

(*поташ – карбонат калия, аналог пищевой соды поташ был одним из важнейших промышленных химических реагентов. Его получали путём водной экстракции из растительной золы, с дальнейшей очисткой до необходимого уровня.)