— Учту, — кивнул ей и наконец-то вышел из помещения.

Мы возвращались домой, бредя по улице, а я изучал меню в интерактивных очках. Особо ничего не поменялось, кроме режима работы. Да и тот получалось менять, только если очки соединить напрямую через световой шнур. По-другому, даже если включить сопряжение по шифрованному беспроводному каналу, менять настройки не получалось.

Паучихе легко говорить — уходи из города. Я бы, может, и ушёл, если бы не известные проблемы. Взял бы дочку да рванул куда подальше, работу теперь найти будет не очень трудно. Только закончится всё через неделю-две, а может, и раньше. Я просто упаду, пуская слюни и дёргаясь в конвульсиях, а Лиза будет кричать от страха и непонимания.

— Пап, что теперь? — вывела меня из раздумий дочь, когда рядом показался оранжевый кар из такси.

— Ты к маме, а я попробую разобраться, — сказал ей, обнимая, — О том, что знаешь — ни слова, хорошо?

— Пап, я не дура, — покачала головой Лиза, вздохнула: — Ты не вернёшься?

Снова закапал дождь, а кар уже встал совсем рядом. Но я не отпускал её, смотрел в глаза — всё она понимала. Не знала, почему так, но понимала, что я могу не вернуться.

— Я не знаю, — ответил честно, добавил: — Если всё получится — вернусь.

— Вернись, — тихо прошептала она.

Лиза потянула меня вниз, я наклонился, и она поцеловала в щёку. Шмыгнула в открывшуюся заднюю дверь кара и помахала рукой. Поднял ладонь ей в ответ. Когда такси скрылось за углом, побрёл к дому, размышляя о том, что делать дальше.

Наверное, я обманул Лизу, что вернусь. Этого, скорее всего, не случится просто потому, что добыть двести тысяч на глаз почти нереально. И ведь это только начало. Даже если я получу доступ к импланту в голове, дальше предстоит узнать, что нужно, чтобы запустить восстановление. Или понять, что никакое восстановление невозможно, и я умираю.

Самое главное сейчас было другое. Стало хотя бы понятно, почему за мной ещё не пришли — имплант старика помог скрыться от наблюдения. Так что теперь оставалось потратить выигранное время с умом, попробовав решить свою проблему. Тем более, в связи со всем этим ни дочери, ни бывшей жене пока ничего не угрожает.

Сходил в пару ближайших магазинов одежды, там найти нужное не удалось. Час проходил по улице, пытаясь понять, нет ли за мной слежки. Но всё было чисто, а если какой мелкий дрон и следил — мне его не вычислить.

Дальше настала очередь рынка у самой окраины района. Вот тут уже нашлось хоть что-то — потрёпанные бронежилеты, некоторые даже с пластинами. В основном уже повреждённые, но в общем целые. Мелкий калибр удержат, и ладно. Тут же нашёлся целый склад с древними армейскими куртками. Выбирал долго, отстегнуть старые и нерабочие модули авто-доктора не разрешили — пришлось брать сразу несколько штук. Под конец нашёл одно из главных — сломанные шлемы от танков и доспехов.

— Сколько? — спросил после ещё одного часа поисков.

— Тридцать тысяч, — ответил мужик с протезом вместо руки.

Это оказался старый, но единственный шлем с целым тактическим стеклом и контактами. Даже если не найти компьютер сопровождения, можно попробовать подключить напрямую к нейрошутну, разъем должен подходить. Но тридцать тысяч — это всё что у меня осталось. Максимум, что с этого получится сторговать — пятёрку, а то и меньше. Так что вздохнул и пошёл дальше, продавец даже не попытался меня окликнуть.

Уже когда шёл к выходу из секции армейского барахла, нагруженный сумкой, заметил ещё кое-что. Подошёл к одиноким торговцам кого не пустили на рынок, у одного из них лежал древний чёрный авиационный шлем. Поднял, рассмотрел — стекло разбито, остались только заклёпки. Присмотревшись лучше, понял, что это универсальный шлем. Должен был подходить когда-то как к шагоходу, так и к танку, при необходимости к какому-нибудь самолёту. Как защита — бесполезен, но внутри должны быть датчики. Главное же другое — здесь стекло подключалось через стандартный разъём. Так что теоретически я мог бы заменить его очками, которые мне подарила паучиха.

Достал тонкий прямоугольник армейского аккумулятора, купленный полчаса назад. Осторожно оттянул мягкую часть подшлемника и нажал на механическую кнопку. Тут же раздался щелчок, и в области уха открылась пустая ниша. Засунул туда наполовину разряженную батарею, закрыл и цыкнул — никаких лампочек не загорелось, похоже, все цепи внутри мертвы. Только хотел всё отключить, как всё-таки заметил огонёк за тканью подшлемника. Глянул и чуть не охнул, стоило титанических усилий не изменить выражение лица. Внутри еле заметно мигал грязный белый диод показателя загрузки компьютера-компаньона.

— Сколько? — лениво спросил деда, что сидел на асфальте.

— Тыща, — бросил тот.

Стоило мне достать деньги, протянуть ему старую замятую купюру, как он добавил:

— Тыща пятьсот…

Не стал спорить, протянул ему полторы тысячи. Кое как смог затолкать шлем в сумку и отправился домой. В квартиру зашёл осторожно, предварительно пытаясь найти чужие следы у двери. Судя по всему, за время нашего отсутствия тут никто не объявлялся. Передатчик тоже оказался на своём месте и, похоже, продолжал работать.