Отцу я без опаски возразил.
–

Лишь тот, кто духом слаб или беспечен,

Оставит все, что искренне ценил!»

Отец замолк на миг, пронзая взглядом

Меня, как ненавистного врага,

Затем спросил: «так что же делать надо?

Ты расскажи, коль явь не так строга!

Сын мой, наш труд не ценят ныне!

Поэзии уже пришел конец.

Погибнем мы на дьявольской чужбине,

А ты все ждешь спасенья, как глупец!»

Я встал из-за стола, дрожа от гнева,

Воскликнул зычно: «Глупо смерти ждать!

Нет выше блага, чем стихов напевы;

Довольно, сложа руки, заседать!

Уйду в Долину я сию минуту!

Всем доводам унылым вопреки

Искореню пугающую смуту!

Пройду чрез мост Сапфировой реки,

Надолго скроюсь в пелене тумана,

Но после строки с чистого листа

Раскроют клеть ужасного обмана,

Докажут всем, что жизнь без рифм пуста!»

Поднялся зал, мне путь закрыть рванулся,

Отец остановил их: «Пусть идет!

Его Наставник сгинул, не вернулся,

Не выдержав Долины красной гнет,

И он погибнет в тёмной душной саже,

Ведь он не всемогущий, он – не Бог;

Юнец огню и саблям не докажет,

Бессмертен что стиха напевный слог…»

Под гулкий ропот за моей спиною

Закрылись золоченые врата.

Наедине остался я с собою,

И предо мной разверзлась пустота.

Внезапно мне до дрожи страшно стало:

Что ждёт меня в пылающей дали?

Душа ответ без устали искала,

Весь разум мой тревоги увлекли,

И находясь в смятении глубоком,

Покинул я Рубиновый дворец;

Пошел к реке, творил где одиноко

Родной мой брат, талантливый Кузнец.

Слились в его натуре воедино

И сила слова, и златые руки,

Живая речь, стальная дисциплина,

Полет стиха и высшие науки,

И у него учиться можно вечно

Тому, как мир бескрайний познавать…

Мне так хотелось снова жить беспечно,

Но у порога вражеская рать.

Несусь стремглав по липовой аллее,

Пусть чую гибель я своим нутром.

Бегу вперед, ведь долг всего важнее,

И биться только мне с коварным злом -

Весь разум в мыслях трепетных о вечном.

Спеша, спустился к берегу реки;

Брат встретил, улыбаясь безупречно,

Пожатьем крепким доблестной руки.

Ему сказал я: «Друг, стих угасает,

В опасности поэтов дивный мир.

Орда Долины красной наступает,

Чтоб здесь устроить свой кровавый пир.

Брат мой, как жутко б ни звучала

Из уст моих встревоженная речь,

Борьбе я должен положить начало…

Мне нужен твой разящий словом меч»

«Твой пыл силен, мой брат, – Кузнец ответил,

Улыбка вмиг сошла с его лица.
–

Но ты души сомнений не заметил?

Дойдешь ли до победного конца?

Твой разум нас спасти желает бойко,

Но ты готов то делом доказать?

Готов ли ты принять удары стойко,

За правду на чужбине погибать?»

Обдумав все, замолк я ненадолго,

И вот кивнул: «На все, мой брат, готов!»

Кузнец вздохнул. Ведомый чувством долга,

Отдал мне меч без лишних громких слов.

Обнял я брата крепко на прощанье;

Мой путь далек, опасен и непрост.

В моей главе теперь одно желанье:

Пройти бесстрашно чрез туманный мост.

Я пред мостом в тени ветвей дубовых

Сидел на неказистом валуне;

При виде туч, зловещих и багровых,

Дрожало от волненья все во мне.

А над рекой туман густой клубился,

И рокотал вдали мятежный гром.

Так кто же я? И как здесь очутился?

Движим ли я гордыней иль добром?

И все слабее солнце в небе светит.

Так верно ль то, что мною решено?