Грязную работу.

Все, чем вторая канцелярия отличалась от шпионов, убийц, палачей, охотников за головами, расхитителей гробниц и прочего сброда — наличием герба и лицензии.

И именно поэтому Цасара знала о ситуации с монархом.

— Одного из подразделений, — не стала отрицать вампир. — если позволишь продолжить…

Она замолчала в ожидании, а Ардан лишь сдержано кивнул.

— В первые дни осени состоится венчание на трон старшего сына Императора, а его жена, соответственно, станет Императрицей-консортом. Будет большой праздник. Очень большой. И на празднике такого масштаба люди будут ждать не только представлений, но и громких заявлений.

— При чем здесь я?

Цасара опять улыбнулась. Но на этот раз безрадостно и даже печально.

— Матабар были первыми из тех, кто присягнул Темному Лорду. Ты никогда не задумывался, почему? Почему из всех первородных, Лорд выбрал именно тех, у кого больше всего общего с людьми? Почему, скажем, не старейших первородных — орков, дварфов и эльфов, у которых, поверь, куда больше причин ненавидеть людской род.

Ардан хорошо знал историю государства. Восстание Лорда привело к новым реформам и преобразованиям в стране, которые сделали её, если не присматриваться и не разбираться в деталях, местом с равными правами для всех рас. А вот до этого все обстояло совсем иначе…

— Мой дедушка… — прохрипел Ардан. — он был… был Темным Лордом?

Этот вопрос терзал Арди с того момента, как он спустился с горы. Его старик обладал знаниями, которыми не должен был владеть простой Матабар, пусть и Слышащий или даже Говорящий. А еще эти артефакты в сарае. И могучая магия, словно прислужливый пес, готовая отозваться на первый же зов дедушки и…

Цасара засмеялась. Ардан впервые в жизни услышал звук больше напоминающий карканье воронов, чем само карканье воронов.

— Нет, малыш, — просвистела она, утерев кровавые слезы. — твой старик не был Темным Лордом.

— Ну да, он слишком молод, — вздохнул Арди, вспомнив собственные контраргументы к этой теории. С момента восстания минуло уже почти двести лет, так что его дедушка…

— Он был его учителем.

Ардану показалось, что у него земля убежала из-под ног.

— Что? Но тогда… тогда…

— На момент смерти Арору Эгобару было пятьсот семьдесят четыре года, малыш, — тихо проговорила вампир. — И он не был Темным Лордом. Как и не был он твоим дедушкой… он был твоим пра дедушкой.

Арди пытался дышать, но у него не получалось. Перед глазами все плыло. Мысли в голове отплясывали мутные пьяные танцы.

— Он был тем, кто обучил Темного Лорда магии Эан’хане и таинствам сидхе. Тем, кто выковал для него в кузне Града на Холме меч из самой темной ночи и выточил посох из дерева, хранящего свет звезды.

Меч Мрака и Звездный Посох. Детские страшилки, которые родители рассказывали малышам на ночь. Артефакты, несущие в себе великую силу.

Артефакты, которые все это время хранились в маленьком сарае на границе Алькадских гор.

— И это именно он убедил Матабар примкнуть к Лорду, — все не останавливалась Цасара и каждое её слово кувалдой било по затылку Ардана. — И это Арор поручился перед советом правителей первородных, чтобы те дали возможность Лорду выступить перед народами с призывом к восстанию против угнетателей и…

— Ты была там, — перебил Ардан. — ты была там…

Цасара бросила в его сторону быстрый взгляд и это было лучше любого ответа.

Самыми долгоживущими из рас являлись эльфы. Ударение на — живущими. Так что вампиры не попадали в эту категорию, и при прочих равных они могли существовать тысячи лет.

— Ты кажется мало знаешь о своей семье, малыш, — Цасара взмахнула копной белоснежных волос и сверкнула алыми глазами. — Когда сюда явились каратели Империи, твой прадедушка не успел помочь твоей бабушке — своей дочери… матери Гектора. Почему — не спрашивай, не знаю. Но произошедшее что-то перемкнуло в восприятии Гектора и вместо того, чтобы возненавидеть людей, он, спустя несколько лет скитаний, стал солдатом в армии… Может, в такой извращенной манере хотел выместить злость на человеческий род, пусть и на иностранцев. В итоге он много лет воевал на границе, включая ту резню, тридцать лет назад, с Фатийским Княжеством. Мы с ним несколько раз пересекались и… не знаю, малыш. Гектора, которого я знала, тяжело было отличить от простого человека. Складывалось такое впечатление, что он куда больше ненавидел собственного деда, за то, что тот не смог спасти их народ, а не людей… не знаю. Я не сильна в делах сердечных, Ард. Мое-то уже давно не бьется.

— Все это звучит, как одна из дедушкиных сказок, но хорошо, ладно, — Арди пытался найти во всем услышанном хоть какое-то здравое зерно. — предположим я тебе поверю и мой дедушка на самом деле — мой прадедушка, но тогда…

И он осекся.

В памяти всплыли все ссоры отца и де… прадедушки. Все их странные недомолвки. Все претензии. И все, что ставило их по разные стороны границы. То, как рьяно отец пытался вырастить из сына — человека, не знающего путей Матабар и то, как с равной силой, этому сопротивлялся дедушка… пра дедушка.