– Нет, я приехала увидеть тебя.

– Что, если бы я не пришёл?

– Но ведь ты же пришёл!

– Да, ты права.

– Мне недавно исполнилось тридцать лет, и я хочу ребёнка. Созрела, - Лия нервно усмехнулась и затеребила пальцами опушку на накидке.

– Тридцатник - это не возраст. Ты встретишь достойного человека, который будет любить тебя, и у тебя будут дети. Даже не сомневайся!

– Ты меня не понял, я хочу твоего ребёнка.

Наконец-то он смотрел ей в глаза, внимательно, испытующе. Выдерживая его взгляд, Лия с наслаждением погрузилась в янтарную вязкость.

– Ты с ума сошла. Как ты себе это представляешь? Врачи? Пробирки?

– Нет, старинным способом. Надеюсь, ты ещё не забыл? Когда-то у тебя это здорово получалось. Я всё помню, Юр.

– Ты хочешь, чтобы я изменил Кате?

– Я отдала тебя ей на всю жизнь. Она может поделиться на неделю.

– Да, ты изменилась! Та Лия, которую я когда-то знал, ужаснулась бы от одной мысли, - Юра закурил ещё одну сигарету.

– Той Лии больше нет. Она умерла много лет назад, задохнулась в аэропорту.

– Если твоя дикая затея удастся, что дальше?

– Я никогда ничего у тебя не попрошу. Мама поможет мне вырастить ребёнка. У меня есть средства, у него будут лучшие игрушки, частные школы, любой университет. Я буду присылать тебе фотографии. Возможно, когда подрастёт, привезу познакомиться. Только если ты сам захочешь.

– Но я не смогу быть с тобой, когда он родится или будет будить тебя по ночам, не поцелую разбитую коленку и не расскажу сказку, не возьму в лес собирать грибы или на рыбалку.

– Я не сказала, что это будет легко, Юр, ни тебе, ни мне.

– А если ты действительно встретишь своё счастье? Не пожалеешь?

– Я хочу, чтобы у моего ребёнка были твои глаза, цвета золота.

– Может быть, они будут синие, как у мамы?

– Значит, ты…

– Хорошо, пошли к тебе.

– Вот так, просто?

– «Тут либо думать, либо рисковать».

– Если честно, я не ожидала, что ты так быстро согласишься.

– Тот, прошлый Юрик, никогда бы не согласился. Но я устал, где-то посреди ежедневных скандалов и обвинений в неверности мне просто стало всё равно.

– Неужели ты изменял своей жене?

– До сегодняшнего дня только в голове. По её словам, это гораздо хуже.

– Она права.

– Я никогда ей не врал, Катя всегда знала, что я люблю тебя.

Она виснет у него на шее, целует, прижимается к груди. Они идут рядом, по-прежнему идеально подходя друг другу: он обнимает её за плечи, она его за талию. В номере гостиницы полутемно, тяжёлые шторы задёрнуты, отрезая двоих от всего мира.

Его руки, ласковые и надёжные, как когда-то ложатся ей на плечи, а взгляд проникает сквозь все слои брони. Вот она, волна счастья, смывающая обиды, потери и расставания. Ничто не существует, кроме их любви.

Неделя пробегает так быстро, что Лие хочется остаться в его объятиях навсегда, но она знает, что это невозможно. В последний вечер они лежат рядом, стараясь не думать о завтрашнем дне.

– Ты приедешь меня проводить?

– Нет, не стоит. Я не люблю прощаться.

– Я напишу тебе, получилось у нас или нет.

– Буду ждать.

– Рита, я вижу у тебя под одеялом фонарик! Закрой книжку, выключи свет и спи! Юра, ты тоже! И так уже час, как не отрываешься от компьютера.

– Ложись, Кать, я сейчас приду.

На экране перед ним - недавние фотографии, присланные из Нью-Йорка. С них Юре улыбается довольный мальчишка с каштановыми кудряшками и янтарно-золотыми глазами. Он машет рукой кому-то за кадром.

Юра в который раз перечитывает сообщение: «Привет! Это фото с Даниного дня рожденья. Мы собрали в Бруклинском детском музее его друзей из садика, было много подарков. Я купила торт с цифрой «три» и Винни-Пухом, какой он хотел, а мама испекла пирожки с черникой. Данька был в восторге! Не хватало только тебя. Люблю, скучаю».

– Милый, иди спать, уже поздно, - Катин голос, как всегда, выводит его из транса.

– Сейчас посижу ещё минуту и приду.

Капитан Портупеев сидел в засаде.

Вернее, распластался на газоне, замаскировавшись под розовый куст. Лежать было неудобно. Мешал живот, вздыбивший милицейский китель. Передвинувшись на полметра в сторону, капитан умудрился снять дёрн с нагретого местечка и вырыть лунку в земле. Вернувшись в прежнюю диспозицию, милиционер с облегчением погрузил неуставное брюшко в земные недра.