Но она написала мне раньше. Я долго смотрел на нарядный конверт, не решаясь распечатать. А оказалось, там и не письмо вовсе - серебряный квадратик, пахнущий дурацкой сиренью.

Приглашение на свадьбу Софы. Её мужа звали не Рудольф, и я его вообще не знал.

Я приехал на свадьбу почти вовремя.

Происходило то, что я ненавижу больше всего, - разговоры и бессмысленное хождение. Людей было много, большую часть я не знал.

Хорошо, что Софу я увидел почти сразу. Она была в кружевном платье цвета свежеосаждённого хлорида серебра. Возле ключиц воротник платья почти сливался с ее кожей, и казалось, что плечи Софы поднимаются из пены. Волосы убраны в высокую причёску, украшены чайными розами.

Я протянул ей букет, она сразу чихнула. Потом ещё чихнула. И ещё раз.

– Прости, я забыл, что у тебя аллергия на лилии!

Я репетировал эту фразу по дороге, но вышло всё равно неестественно.

– Ничего страшного, - ответила Софа.

Она как будто совсем на меня не разозлилась. И вообще - выглядела невыносимо умиротворенной и счастливой.

– Софа, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, давай выйдем на балкон, - сказал я, когда она избавилась от букета.

– Белов, ты что? Здесь вообще-то моя свадьба. А вон тот, во фраке. Видишь? Это мой жених, будущий муж. Какие, к чёрту, балконы?

– Будем считать это экспериментом. Чего стоят все ваши клятвы, если ты даже не можешь выйти на балкон со старым другом. Разве можно вступать в брак вообще без доверия?

И тут Софа, наконец, засмеялась. Я не слышал её смеха так давно!

– Ну хорошо, - сказала она, - только ненадолго.

Она подошла к жениху. Я следил за ней глазами. Было всё так же шумно, он наклонился к ней, она привстала на цыпочки, держась за его плечо. Смотреть на это было невозможно, просто невозможно. Поэтому я оглядел залу. Всё было роскошно убрано, всюду горели свечи. Похоже, жених Софы неплохо раскошелился. Во всех вазах стояли её любимые цветы, похожие на белые запятые. Я вот опять забыл, как они называются, а жених сумел их купить.

Промелькнула мысль, что я недостоин Софы, что она будет счастливее с ним, но я её отбросил. Это было сейчас несущественно.

Наконец мы с Софой вышли на балкон. Там, наверное, было прохладно. Во всяком случае, я сразу начал дрожать.

– Софа. Я просто хотел сказать, что очень благодарен тебе. Я тогда ничего не понял. Но ты же буквально… Ты спасла мне жизнь.

– Ну что ты, право.

– Ты знала о заговоре?

– Догадывалась, - кивнула Софа.

– Спасибо тебе!

– Ничего. Считай, что мы теперь квиты. Ты ведь тоже меня спас - тогда с пиритом.

– Нет, мы не квиты. Ты спасла меня ещё раз, когда дала мне гекконов.

– Кстати, как он поживает?
– спросила Софа.

– Он поживает хорошо. У моих родителей. Софа, послушай меня. Тебе не нужно выходить за этого… как его.

– За Алексея.

– Вот, тебе не нужно выходить за Алексея. Тебе нужно выйти за меня. Да, я не так богат, но это временно. Я могу продать много своего лёгкого материала. Я это сделаю, потому что ты нужна мне, Софа. Все открытия мира ничего не стоят без тебя. Когда я что-то придумываю, мне всегда первым делом хочется рассказать об этом тебе.

– Ты никогда мне этого не говорил, - тихо ответила Софа.

– Зато теперь сказал.

Внизу в парке зажигали фонари.

– Мне кажется, ты просто хочешь испортить мою свадьбу, - задумчиво сказала Софа.

– Да нет же. Если бы я хотел испортить твою свадьбу, я бы взорвал торт, например. Или подмешал бы что-то в фейерверки. Вы же будете делать фейерверки? Можно добавить туда вытяжку из семян пустырника, тогда от их запаха всех будет клонить в сон. Да я знаю миллион способов, которыми можно испортить твою свадьбу!

– Я поняла. Да, очень доходчиво.

– Прости!
– выпалил я.

Разговор у нас очевидно не клеился. Но я не готов бы сдаться так просто.

– Ты просто хочешь выйти замуж мне назло!

Она покачала головой.

– Нет, вовсе нет. С чего ты так решил?

– Не знаю, я часто делал что-то тебе назло.

– И что же?
– быстро спросила Софа.

– Ну, на самом деле - почти всё, - честно сказал я, - я всё делал или тебе назло, или чтобы впечатлить тебя, или чтобы не думать о тебе.

Софа стояла очень близко, облокотившись на перила. Очень близко, но поцеловать её мне было нельзя. А через час - будет уже совсем нельзя навсегда.

– Софа, ты просто не можешь так со мной поступить. Без тебя ничто для меня не имеет смысла. Всё золото - будто золото дураков.

Фонари уже все горели, парк был полностью освещён.

– Хорошо, - вдруг сказала Софа, - я согласна.

И в следующую секунду мы уже спускались по пожарной лестнице. Потом побежали по саду. Софино белое платье хлопало на ветру.