Обернув себя полотенцем вокруг бедер, Иван просушил феном волосы Маши и, завернув в махровое полотенце, отнес в спальню.

— Ваня, как хорошо, что ты прихватил мою любимую пижамку!

— Не уверен, что тебе удастся надеть ее, любовь моя! — хитро сощурив глаза, рассмеялся Иван. Я так соскучился по тебе, воробушек, что хочу тебя постоянно, даже во сне!

К тому же сегодня у нас с тобой особый праздник: мы родились друг для друга в один день. Разве это не чудо! Эти цветы, любимая, и колечко со снежинкой — мой подарок.

— Какое удивительное колечко, Ванечка! В нем столько тепла и нежности, несмотря на то, что это снежинка. Оно мне очень нравится. А это мой подарок для тебя, — протянула она Ивану небольшую коробку.

— Ух ты! — воскликнул он. — Это же ремень Hermes! Он очень дорогой. К тому же я вижу, что он оригинальный!

— Ванечка, мне Мика за разработку концепции и рисунки сразу выписал премию. Мы с ним и Машей Даниловой заехали в магазин «VЕRА» и я купила ремень тебе.

— Спасибо, любовь моя, я давно присматривал его, но все время что-то мешало. Это статусный ремень и он мне очень нравится!

Ты должен жить дальше…

Он с нежной страстью вновь обнял Машу, но вдруг… раздался леденящий душу вой волка. Иван сбросил с бедер полотенце, натянул пижамные штаны и рванул наверх.

— Маша, не выходи из комнаты! — прокричал он.

У кабинета деда стоял Полкан и, задрав морду вверх, выл. Иван услышал в этом вое боль и тревогу.

— Полкан, молчать! — приказал он волку. Очевидно, в его голосе прозвучала угроза, и Полкан отступил от двери, но при этом оскалил клыки.

Иван хотел войти в кабинет, но вдруг услышал голос деда и остановился. Дед разговаривал… с Бабли.

— Неужели дед узнал ее в этом… обличье? — подумал он. И неожиданно услышал ответ на свой вопрос:

— Лизок, любимая моя, ты думала, что я могу не узнать тебя? Ты ошиблась. Я, конечно, потерял память. Но когда просматривал семейные альбомы и увидел нашу с тобой свадебную фотографию, в голове будто свет зажегся. Я сразу почувствовал и вспомнил тебя и еще много чего.

— Лизонька, ты смысл моей жизни. Как же мне теперь жить, любовь моя? Ведь я до сих пор, как мальчишка, влюблен в тебя.

Я всю жизнь боялся потерять тебя и поэтому лез из кожи вон: в школе, чтобы ты обратила внимание на меня, а когда поженились — чтобы гордилась мной.

Я и только я виноват, что не уберег тебя и нашу семью. Я должен был настоять тогда и оставить эту адову рукопись в отеле или где-либо еще. Ведь я сразу почувствовал bloody energy /кровавую энергию/ этой книги.

Обхватив голову руками, Нил, не стесняясь, рыдал.

— Зачем и во имя чего я должен жить, если тебя не будет рядом! — взревел он. Я, наверное, схожу с ума: ты есть и тебя нет! И я не хочу это принимать!

— Нил, родной, послушай меня, — раздался голос Лизы. Ни в чем не вини себя, любимый. Какой смысл обвинять себя, когда прошлое не вернуть? Но именно сейчас, в настоящем, у тебя есть шанс исправить мою ошибку.

— Нил, сейчас Ванечка и Маша — самое главное для тебя в этой жизни. А жить тебе надо, чтобы уничтожить манускрипт, чтобы никто больше не пострадал от зла, чтобы наши правнуки, а они скоро будут, росли и были счастливы.

Наш внук недавно женился. Машенька для него — это счастливый бонус за годы детства без родителей. И Ванька наш — награда Маше за сиротство и все, что она пережила. Они пара, как и мы с тобой, как Римас и Вера Штейны…

Лиза замолчала. Нил тоже молчал. Иван сидел под дверью. Увидев поднимающуюся по лестнице Машу с его халатом, он резко вскочил, пережив двойной шок: поздно среагировал на появившуюся Машу и лежавшего неподалеку волка, которого она мимоходом потрепала по голове. И Полкан благосклонно принял такую вольность, вильнув опущенным хвостом с поднятым кончиком.

— Маша, когда-нибудь я не выдержу и выпорю тебя за самодеятельность, — шепотом произнес он и, обхватив ее, крепко прижал к себе.

— Я принесла тебе халат, Ванечка, ведь ты можешь замерзнуть и простудиться.

— Ну как на такое чудо можно сердиться? — подумал Иван, нежно целуя ее в ушко. Он подхватил Машу на руки и, приказав Полкану больше не выть, понес ее вниз. Проходя мимо кухни, он остановился и предложил Маше выпить чаю.

— Ваня, я правильно поняла, что в кабинете сейчас разговаривали твои дед и бабушка?

— Да, Машенька. И я рад, что Бабли появилась сегодня и взяла на себя такую непростую задачу как объяснить деду, что ее больше нет.

— Я даже не представляю как… как это можно объяснить любимому человеку. Мне очень жалко твоих деда и бабушку. Они прекрасные люди, любящие и искренние. Я очень надеюсь, что Нил Аркадьевич сможет принять случившееся.