А время уходило, буквально ускользало, забирая с собой все шансы. Один единственный вопрос — а как много сил на него было нужно! Они гуляли в саду, сидели в игровых комнатах, Эдвард ловил Хелену в коридорах, но даже в моменты, что казались идеальными, — не мог. Он немел, чувствовал себя идиотом, ругал сам себя, а ночью лежал и думал, что так какой-нибудь Один скоро окажется смелее его, и останется лишь услышать «Вы опоздали, сэр Эдвард».

Он вспомнил, что его остановило в первый вечер. Тогда он думал, что уж сейчас-то решится, чего тянуть? А потом увидел Хелену в холле с парнем постарше. Тот попытался сделать ей предложение и полез целоваться, а она рассмеялась звонко и игриво — и выскользнула. Повела плечами перед носом у очередного неудачливого жениха и бросила «нет». Для неё помолвка превратилась в игру, и Эдвард слабо верил, что у него был шанс победить. Если шанс и был, то один на миллион, и тот скоро навсегда исчезнет, если он не возьмёт себя в руки.

Наутро он снова играл и проигрывал. Проигрывал во всём: в картах (что уже никого не удивляло), в шахматах («Столько лет прошло, а ты ничему не научился!» — удивлялся Джонатан.), в бильярде, даже в конных скачках, когда он и несколько друзей решили наперегонки объехать королевский парк по периметру.

— Если мы решим посоревноваться в яркости пламени, меня обыграет Филипп, — шутил Эдвард, но сам не смеялся.

Стоило ли с такой удачливостью пытаться?

Он думал об этом весь день до ужина, зарывался в сомнения глубже и глубже, пока не увидел её. Белое пышное платье, на котором распускались крошечные цветы — голубые, Хелене под глаза. Бриллианты на тонкой нити ожерелья, на заколках, небрежно забирающих назад угольно-чёрные волны волос, голубые играющие веселыми бликами каменья — в серьгах и на кольцах. Хелена улыбнулась, поймав его взгляд, и Эдвард понял, что отступать уже некуда.

Вечер подходил к концу, и Эдвард чувствовал, как всё сжималось внутри в неясном ужасе: то ли от предвкушения шага, что ему предстояло совершить, то ли от того, что всё могло пойти крахом. Но лучше было столкнуться с неизбежным, чем корить себя за то, что не попытался.

Эдвард ждал момент, а тот никак не наступал. Сначала внимание Хелены ненадолго захватил Один, потом Мариус со смягчившейся Розали, а потом — две девушки, и их увлечённый разговор всё тянулся и тянулся.

— О чём можно так долго говорить? — Эдвард бился затылком о твёрдое изголовье дивана.

— Тебе стоит успокоиться, Эд, — сказал Джонатан. — Не представляешь, как глупо выглядишь. Негоже принцу.

— Я не могу не волноваться! Время…

Он безнадёжно развёл руками.

— Вы, мальчики, очень глупые, — заметила Эмили и посмотрела на Эдварда в упор: — Может, тебе и не стоит? Ну, если ты так боишься.

Джонатан побледнел, переводя взгляд с жены на друга. Эдвард не моргал. Молчал. И раздувал ноздри от злости. А Эмили продолжала, поглаживая Джона по голове:

— Вот знаешь, я понимаю некоторых: вот они хотели! Лоис — помнишь его, Джон? — он так грезил по леди Арт, но никогда не решался к ней даже на шаг подойти. Я видела — случайно, правда, краем глаза — как он пытался. Заикался, мялся, но попробовал. Вот это мотивация! Вот тут человек хотел! Надеюсь, он остался после этого жив и здоров. — Она тряхнула головой. — А тебе, Эд, правда, может оставить всё это? Я имею в виду… Ты ведь к ней подойти боишься, как ты будешь с ней жить? Я ведь права, Джон?

Джон кашлянул вместо ответа: оказываться меж двух огней ему не хотелось.

Эдвард раздражённо фыркнул и ушёл. Эмили слишком бесцеремонно прошлась по его гордости, и та, ущемлённая, теперь подпитывала, распаляла его. Он так и знал: кто-то ещё обязательно попробует! И если даже у Лоиса — на что этот тощий скрюченный хмырь вообще рассчитывал?! — хватило духу, то какого чёрта он ждёт?

Эдвард подошёл к девичьей ложе, когда одна из девушек закончила, а вторая ещё не начала и удивлённо вскинула брови, глядя на подошедшего.

— Хорошо проводите время, дамы? — Он галантно коротко поклонился в знак приветствия, обвёл всех взглядом, и Хелена слегка улыбнулась ему.

— Сейчас стало намного лучше, — кокетливо захлопала глазками одна девушка. — Хотите присоединиться?

— Точно! — загорелась другая. Хелена посмотрела на неё с вопросом, а та пригладила юбку, выпрямилась и, упершись кончиками пальцев в колени, учительским тоном поинтересовалась: — А что вы, сэр Керрелл, думаете по поводу того, что вечерние платья становятся более расслабленными и легкими, а кринолины уходят в прошлое?

Эдвард растерялся — но лишь на мгновение.

— На вас всё выглядит отлично, — улыбнулся он и посмотрел на Хелену. — Потанцуете со мной?

И, оставляя закадычных подружек перешептываться, она согласилась. У Эдварда отлегло от сердца: это было не то, что хотел, но объявляли следующий танец, и эту возможность — хотя бы эту! — он упустить не мог.

— Это такой элегантный способ избежать разговоров о моде? — спросила Хелена.

— Определённо! Я ничего не смыслю в ней и её важности.