Проведя инвентаризацию имеющихся продуктов, решаю готовить азу, но не успеваю даже начать чистку овощей, как раздается тот самый стремный звук, это звонят в дверь.

Первая радость от того, что Макс вернулся пораньше, сменяется недоумением. У него есть ключи. Это кто-то чужой. Может, Олег? Ему не хватает адреналина, похоже.

Но нет. Это не он.

За дверью тот, кого я совсем не ожидаю.

Мы не виделись больше пяти лет.

Гордеев действительно решил навестить родной город, и почему-то свой визит начинает с квартиры Макса.

Макс знает Гордеева, но стоит ли его впускать?

В отношении Олега реакция Лютаева мне была более или менее понятна.

Не впускать Дениса, мне как-то неуютно, Гордеев все-таки слово свое держит даже пять лет спустя. Сделать вид, что никого нет дома?

Денис снова жмет кнопку, я хочу тихо отступить от двери, но больно ударяюсь бедром о тумбу и непроизвольно чертыхаюсь.

– Карин, ты? Не прячься. Охрана у подъезда сказала, что девочка Лютого дома.

Ох. Гремлю замками.

– Не трусь, Жизель, не сожру, – ухмыляется Гордеев, заходя в квартиру. Он непроизвольно смотрит на мои лодыжки, но сейчас шрам уже побелел, истончился и почти незаметен. Заметив, что я босиком, он разувается.

Надо же. Я думала, такие крутые перцы плюют на подобные вещи.

А он почти не изменился. Я откровенно разглядываю Гордеева. Только еще больше заматерел. Такой себе городской волчара. Сколько ему сейчас? Тогда было лет двадцать семь или двадцать восемь, и он уже гремел. Сейчас, стало быть, года тридцать три. Но я бы сказала, что он выглядит старше.

– Насмотрелась, – усмехается он, но не вздорно. – Веди, куда кости бросить.

Веду на кухню, потому что не знаю точно, куда можно гостям. Я в Максовой планировке до сих пор не разобралась.

На кухне при дневном свете еще раз убеждаюсь, что внешне Гордеев стал еще жестче и опаснее. Если Макс просто выглядит угрожающе, то в Денисе как будто взведена пружина, в любой момент готовая отпустить курок. Последняя встреча состоялась у нас с ним зимой, тогда я думала, что таким здоровяком он выглядит из-за верхней одежды.

Сегодня Денис одет в голубые джинсы и белую рубашку, и я вижу, что он такой же качок как Раевский.

И усмехаюсь себе.

Такой вот портрет молодого российского политика.

Может, я именно поэтому не подозревала в Олеге танцевальных талантов? Люди с такой массой тела редко легко двигаются. Интересно, Гордеев умеет танцевать?

А Гордеев усаживаясь тоже времени не теряет и разглядывает меня. Насмешливо пробежав взглядом по очевидно Максовской футболке, он резюмирует:

– Выходит, у охраны верные сведения. Раз ты не просто все еще здесь, а в таком виде и, – он кивает на зону приготовления, где я уже положила продукты, – хозяйством занимаешься, значит, вы с Максом нашли общий язык. Что ж, я тебе еще и личную жизнь устроил, а ты не здороваешься даже.

Я понимаю, что на самом деле не проронила ни слова, наверно, это выглядит грубо.

– Извини, растерялась. Не ожидала тебя увидеть, – тараторю я.

– Расслабься, детка. Ты уже пришла в себя, или еще винишь во всех своих бедах меня? Если нет, то, думаю самое время угостить меня кофе. Я заебался сегодня.

Запускаю кофеварку. Не очень представляю, как с ним разговаривать. Явно не в том тоне, что разговаривала с ним тогда. Хмыкаю. Юльку бы сюда.

– Вы с Максом договорились встретиться? – прощупываю я почву.

– Договорились, – соглашается Денис. – Правда, позже и в другом месте, но я освободился раньше. Перелет был в рань несусветную. Башка до сих пор трещит.

Я ставлю перед ним чашку.

– А Макс в курсе, что ты к нему пришел? Он должен скоро вернуться, но, может стоит дать ему знать? – робко уточняю я.

В отличие от себя из прошлого, сейчас я действительно перед ним робею.

– Угу, Лютый прискачет как наскипидаренный и завалит меня работой. Дай передохнуть, Жизель, говорю же, башка трещит.

– Тебе бутерброд сделать?

Даже как-то неловко. Но предложить шикарных блюд не могу, азу и то в разобранном виде. Хочешь – сырое мясо кусай, хочешь – от чеснока откусывай.

– А с чем? – заинтересовывается моим предложением Гордеев.

– С бужениной, – вспоминаю я результаты своей продуктовой ревизии.

– Давай три, – великодушно разрешает он и усмехается моему удивлению. – Че смотришь? Я не всегда одну черную икру жрал.

Пока я терзаю ножом хлеб и буженину, Денис располагается поудобнее, вытягивая ноги и попивая кофе.