Но, увидев новости, Филипп ужаснулся. Они поразили его ещё больше, чем слова Эдварда, с тех пор каждый день звеневшие в ушах. «Отец боится войны». И если поначалу Филипп сомневался, успокаивал себя, заверял, что, при всём недоверии к отцу, при всех подозрениях, мучивших его три весны назад, с Пиросом всё в порядке, то новостные сводки Мидланда разрушили эти надежды. И с каждым годом становилось страшнее…

Юг разрывали восстания, протесты. Попытки успокоить граждан приводили к дракам, порой кончавшимися не только арестами, но и гибелью кого-то из мятежников или жандармов. Не проходило недели без страшных новостей о погромах. Юг балансировал на грани, едва не срываясь в волны гражданской войны. Филипп никогда бы не подумал, что дела могут обстоять так серьёзно. И хуже всего было то, что дома это скрывали…

Стояла поздняя весна, но, несмотря на ясную погоду, Филипп сидел в библиотеке под высоким витражным окном, из которого лился тёплый свет, а разноцветные блики скользили по лежавшим на столе вырезкам из газет, рукописным заметкам и копиям карт, исчерченным стрелками и крестами. С улицы слышался смех, доносились крики и обрывки разговоров, но Филиппу было не до того: он невидящим взглядом смотрел сквозь бумаги, поддерживая голову одной рукой, и машинально постукивал пальцем другой по столешнице. Рядом валялась открытая перьевая ручка.

— Всё ещё сидишь? — Корнелий Уэр сел напротив. Филипп поднял на друга усталый взгляд. — Вот так и знал ведь, что нужно было спорить с Уибером. Получил бы рубин. Он говорил, что ты пойдёшь тренироваться, а я поставил на библиотеку.

— Хватит спорить на камни. — Филипп потянулся, пытаясь размять затёкшие плечи. — Вам тут ещё жить по крайней мере до лета… Но ты ведь не просто так пришёл, да?

— Разумеется! Я тебе кое-что принёс.

Корнелий потянулся к внутреннему карману пиджака, но резко нахмурился, сжал губы и сложил руки на столе. Филипп удивлённо поднял брови, но вопрос задать не успел — всё стало ясно.

— Керрелл! — услышал он гаденький высокий голос.

Корнелий закатил глаза. Филипп расплылся в ироничной улыбке и пожал плечами.

— О, Стофер! — протянул он в тон восклицавшему. — Тебя ещё не отчислили за наркотики?

— Какие наркотики? Всего лишь коньяк. За алкоголь ещё никого не исключали!

Лиф Стофер, пошатывающийся, болезненно худой молодой человек со впалыми щеками и тёмными кругами под глазами, упёрся руками в стол и осмотрел разложенные бумаги.

— Райдос! — воскликнул он, уцепившись за одну из надписей. Он взял лист, с восторгом во взгляде повертел в руках и спросил с искренним интересом: — Готовишься к тому, что останешься принцем без королевства, Керрелл? Ведь скоро Пиросу придёт конец.

Смешок Лифа оборвался: Филипп вскочил и схватил того за грудки. Тонкий и хилый Лиф даже не сжался. Он улыбнулся, прикрывая затуманенные глаза, как довольный кот, — и в следующий миг Филипп отлетел, врезавшись в столешницу. Он держался за грудь, которую будто молнией пронзило, и спина саднила от удара об угол. А Лиф ухмылялся, помахивая объятой тёмно-фиолетовой аурой рукой.

— Круто, когда ты можешь набить не только морду и не только кулаками, правда? Как тебя вообще сюда взяли, если ты такой хреновый маг, а, Фил?

— Ты!.. — воскликнул Филипп и хотел снова броситься на Лифа, показать, насколько кулак может быть эффективен против таких, как он, но снова схватился за место удара: его жгло и кололо. Лиф истерически хихикнул. Корнелий Уэр встал, готовый разнимать драку.

Сжав зубы, Филипп выпрямился, расправил плечи и шагнул к Лифу вплотную, глядя тому прямо в издевательски смеющиеся глаза.

— Ты думаешь, что магия делает тебя лучше? — проговорил он тихо. — Ты не победишь меня всё равно.

Лицо Лифа расплылось от гадкой ухмылки, но в затуманенных глазах появилось что-то серьёзное.

— Можем проверить.

Филипп с подозрением оглядывал зал, в который, обходя множество запретов, переместил их Лиф. Тренировочную арену Академии он, очевидно, ждать не хотел. Помещение походило на двухэтажный бар с ареной в середине. Воздух пропитался кальянным дымом и сладкими добавками. Свет неоновых ламп, тянущихся по всем стенам неразрывной полосой, и летающих фонарей отливал фиолетовым. Весело смеясь, молодые люди перегибались через перила второго этажа и показывали пальцами на двух сражающихся молодых людей. Увлечённые зрелищем, они не заметили прибывших, а вот нижний этаж оживился. К Лифу потянулись люди, здоровались, спрашивали, как дела, что привело его сюда в такое необычное время.

— Планирую надрать зад пиросскому принцу, — весело заявил Лиф.

Филипп напрягся, Корнелий скептически скривился, но не стал ничего говорить. Лиф махнул Филиппу на арену, там только что кончился бой, соперники расходились по своим компаниям, а новые, ждавшие своей очереди, завидев Лифа, пожали плечами: значит, позже. Площадка для боёв была в центре зала, ярко освещённая, окружённая высокими столбами, между которыми образовывалась невидимая преграда, не дающая случайным заклинаниям вылететь за пределы площадки.