Моя челюсть сжимается с такой силой, что я боюсь сломать зуб. Из меня вырывается стон ужаса. Это похоже на то, что можно услышать от умирающего человека.

Непреодолимое отчаяние покрывает мою кожу, просачиваясь внутрь, пока каждый дюйм меня не становится испорченным.

Шок пронизывает меня до дрожи, и это не похоже ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Он темный и холодный, лишающий меня света и бросает в такую удушающую тьму, что я не могу выбраться.

Я снова слышу ужасный звук шлепанья кожи о кожу. Мои руки взлетают вверх, и я начинаю бить насильника так сильно, как только могу; мои кулаки соприкасаются с его шеей и лицом.

— Неееет, — прерывисто кричу я, сдерживая рыдания, бьющие из груди.

Мужчина, стоявший в стороне, подходит ближе и хватает меня за руки, прижимая их над моей головой. Он смеется над моей уязвимостью, звук мерзкий и безжалостный, в то время как насильник хрипит между резкими вдохами.

Мое тело продолжает подрагивать с каждым толчком, и ощущение того, как член насильника входит и выходит из меня, заставляет что-то глубоко внутри меня разбиться вдребезги.

— Нет, — мне удается всхлипнуть сквозь невыразимый шок, мое тело извивается и напрягается, пытаясь вырваться из рук насильника. — Прекрати.

— Блять!

Я слышу гневное ругательство и понимаю, что по-русски оно означает ‘блять’, а затем в воздухе раздаются выстрелы.

Мужчина, держащий меня за руки, отпускает, и я слышу, как он падает где-то рядом с моей головой. Насильник опускается на меня сверху, его член размягчается, прежде чем выскользнуть.

— Нет, — шепчу я, мой тон звучит мертво. — Нет. — Я задыхаюсь, пытаясь вдохнуть воздух после тошнотворной травмы. — Нет.

Охваченная неописуемым ужасом того, что со мной происходит, я не могу больше ничего воспринимать.

Тело стаскивают с меня, и надо мной появляется лицо Алека.

— Идем! Мы должны двигаться.

Он хватает меня за плечи и рывком поднимает на ноги. Боль охватывает мое тело, а в голове такое ощущение, будто тысячи игл пытаются проткнуть мой череп.

Я изо всех сил пытаюсь обрести равновесие и раскачиваюсь, пока мой взгляд медленно скользит по грязному полу, на котором меня изнасиловали. Там два мертвых тела. У одного штаны спущены с бедер, его волосатая задница выставлена напоказ.

Алек присаживается передо мной на корточки.

— Подними правую ногу, Эбби. — Его голос ледяной и жестокий.

Каким-то образом мне удается положить руку ему на плечо, чтобы не упасть. Алек натягивает мои брюки, и я чувствую, как он застегивает пуговицу. Я слышу, как застегивается молния.

— Эбби! — резко бросает он, прежде чем схватить меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. — Я знаю, ты в шоке, но мы должны двигаться. Это небезопасно.

Я смотрю ему в глаза и моргаю, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме разрушающего душу факта, что меня изнасиловали.

Меня изнасиловали.

Мои губы приоткрываются, и из меня вырывается сдавленный вздох.

Алек кладет руку мне на шею, и впервые за все время я вижу эмоции на его лице. Он выглядит таким же измученным, как и я.

— Я знаю, Эбби. Я знаю, что это полный пиздец, но ты должна взять себя в руки. Мы должны выбираться отсюда.

Крепко сжимая пистолет в правой руке, он обнимает меня левой за плечи и подталкивает к выходу. Только тогда я понимаю, что нахожусь в каком-то контейнере.

Алек спрыгивает на гравий внизу и жестом приглашает меня подойти. Мое тело работает на автопилоте, когда я двигаюсь. Приземлившись рядом с ним, я снова покачиваюсь от боли, пронизывающей мое тело. Он быстро обнимает меня, и я иду, потому что должна. Похоже, мы на железнодорожной станции.

Меня изнасиловали.

Когда мы пролезаем через проем между двумя вагонами, Алек кладет руку мне на живот.

— Подожди, дай я проверю, безопасно ли это, — шепчет он, прежде чем выглянуть из-за вагона.

Я слышу голоса и двигаюсь только тогда, когда Алек вытаскивает меня наружу.

— Давай останемся здесь, — говорит он, не сводя глаз с группы мужчин, которые, кажется, что-то обсуждают.

Застряв в кошмарном трансе, я смотрю на Николая, который говорит:

— Я здесь от имени моего кузена. Вы в меньшинстве. Давай закончим эту войну, Д'Анджело.

Он выглядит таким злым.

Я вижу пистолет, который он направил на моего отца, и ничего не чувствую.

Ничего, кроме чудовищного ужаса от того, что только что произошло со мной.