– Это же… безумие! – прошептал Хейвелок, не отрывая глаз от экрана. – И мы – партнеры с каждой из двух стран? Любой из договоров обязует нас нанести ядерный удар – первый удар?

– И второй, и третий, если потребуется, с атомных подводных лодок, дежурящих у берегов Китая и России. Два безумных договора, мистер Хейвелок, и мы, как видите, принимаем непосредственное участие в каждом. И все это зафиксировано в письменном виде.

– Господи!.. – выдохнул Майкл, снова и снова изучая тексты, словно омерзительные останки каких-то чудовищ. – Если об этом узнают – все погибло.

– Теперь вы понимаете, – произнес Беркуист, тоже отрешенно глядя на экран, – насколько серьезна и безвыходна ситуация, в которой мы оказались. Если мы не станем беспрекословно выполнять все указания, которые поступают мне лично, нам грозит глобальная катастрофа в самом прямом смысле этого слова. Стоящая перед нами угроза проста: ядерный пакт с Россией будет показан лидерам Китайской Народной Республики, а соглашение с КНР – руководителям в Кремле. И те, и другие поймут, что оказались преданы самой богатой за всю историю человечества шлюхой. Именно в это они поверят, и мир погибнет в пламени ядерных взрывов. Последние слова, которые мы услышим: «Это – не учебная тревога! Это – война!» И все это, к сожалению, правда, мистер Хейвелок.

Майкл чувствовал, как дрожат руки и кровь стучит в висках. Что-то в словах Беркуиста странно задело его, но пока он не мог уловить причину тревоги и продолжал смотреть на экран.

– Там ничего не сказано о сроках, – машинально заметил он.

– Сроки будут уточнены позже. Это – меморандум о намерениях. В апреле и мае должны быть проведены специальные совещания, на которых и будут определены даты ударов. Встреча с русскими должна состояться в следующем месяце, в апреле, с китайцами – в мае. Удары должны последовать через сорок пять дней после совещаний.

– Это просто не поддается человеческому разуму, – вымолвил Хейвелок, цепенея. – И вы считаете, что я имею к этому отношение?

– Имели. Если не прямо, то косвенно. Во всяком случае, оказались в опасной близости. Мы понимали, каким образом, но не могли понять – зачем. Но и первого было вполне достаточно, чтобы объявить вас «не подлежащим исправлению».

– Тогда, ради всего святого, раскройте мне эту тайну!

– Начнем с того, что дело против вашей подруги Дженны Каррас создал Мэттиас.

– Мэттиас?

– Это он хотел вывести вас из игры. Правда, мы не были уверены: то ли вы вообще уходите со службы, то ли просто меняете работодателя, покидая правительство США ради священной империи Мэттиаса Великого.

– Так вот почему за мной следили. В Лондоне, Амстердаме, Париже и… бог ведает, где еще.

– Повсюду, куда бы вы ни направлялись. Но нам ничего не удалось выяснить.

– И на этом основании вы объявили меня «не подлежащим исправлению»?

– Я уже сказал вам, что не имел никакого отношения к первоначальному приказу.

– Хорошо, хорошо – это был «Двусмысленность». Но потом вы подтвердили распоряжение.

– Позже, значительно позже, только после того, как мы поняли, что вам удалось узнать. Оба приказа, санкционированный и нет, были вызваны одной и той же причиной. Вы начали проникать в систему манипуляций, в структуры, стоящие за этими документами, стали догадываться о существовании связи между людьми в Вашингтоне и их неведомыми партнерами в КГБ. Мы же сейчас участвуем в гонках. Один неверный шаг с вашей стороны, который даже минимально засветит эти структуры, мог, по нашему убеждению, привести к тому, что эти документы, это приглашение к Армагеддону станет известно руководителям в Москве и Пекине.

– Минуточку! – изумленно и сердито воскликнул Хейвелок. – Так вот то противоречие, которое я сразу не смог уловить! Разве переговоры по этим соглашениям не велись в Москве и Пекине?!

Президент Соединенных Штатов не ответил. Он подошел к ближайшему стулу и опустился на него. Свет настольной лампы освещал его крупную, слегка лысеющую голову.

– Нет, мистер Хейвелок, – наконец произнес он, глядя на экран. – Переговоров не было. Это не более чем тщательно проработанная фантазия мощного, но больного разума, результат трудов выдающегося мастера составлять подобные документы.

– В таком случае опровергните их! Это же фальшивка!

Беркуист отрицательно покачал головой.

– Вчитайтесь в текст, – резко заметил он. – Его практически невозможно опровергнуть. Здесь подробно перечислены самые секретные виды вооружения, имеющиеся в наших арсеналах. Дислокация, коды, спецификации, тактические характеристики. Тот, кто осмелился бы обнародовать такую информацию, закончил бы свои дни в тюрьме. Суд объявил бы этого человека изменником и приговорил бы как минимум к тридцати годам. А в Москве и Пекине без лишних слов просто расстреляли бы всех, кто мог быть заподозрен в разглашении их военных секретов.