«Пн., Янв. 5. 11:43». – Пирса нет.

«Пн., Янв. 5. 14:16». – Пирса нет.

«Пн., Янв. 5. 16:45». – Артур Пирс на своем месте, одобрительно кивает головой, слушая выступление посла Йемена.

Брэдфорд выключил видеомагнитофон и посмотрел на пакет, в котором находились фотографии, сделанные в Нью-Йорке во время новогодних приемов. В сущности, они ему уже были не нужны. Он и так знал, что второе лицо американской делегации – заместитель госсекретаря не появлялся ни на одном из них.

Он был в это время на Коста-Брава.

Осталось провести еще одну проверку. С помощью компьютера на нее потребуется не более минуты. Брэдфорд поднял телефонную трубку, вызвал транспортную справочную службу, сделал запрос и стал ждать, потирая покрасневшие глаза и регулируя дыхание. Ответ поступил через сорок семь секунд.

– Во вторник 30 декабря из Нью-Йорка в Мадрид было пять рейсов. В десять утра, в двенадцать, в час пятнадцать, в два тридцать и в пять десять… В понедельник 4 января из Барселоны через Мадрид – четыре рейса. Первый – вылет в семь тридцать утра по местному времени, прибытие в аэропорт Кеннеди в двенадцать двадцать одну по восточному стандартному времени; второй – вылет в девять пятнадцать по местному, прибытие – в пятнадцать ровно…

– Благодарю вас, – сказал Брэдфорд. – Достаточно. – Этого действительно было вполне достаточно. Пирс улетел в Мадрид во вторник в семнадцать десять и вернулся в понедельник рейсом из Барселоны в девять пятнадцать утра, что позволило ему оказаться в здании ООН без четверти пять по восточноевропейскому стандартному времени. Где-то в списке пассажиров можно найти имя, которое не имело никакого отношения к имени члена делегации США в Организации Объединенных Наций.

Брэдфорд глубоко вздохнул и повернулся на своем вращающемся кресле к окну. Там, внизу, разбегались в разные стороны улицы города, окаймленные рядами деревьев. Настало время выйти на одну из этих улиц и найти подходящую телефонную будку. Хейвелок должен все узнать.

Брэдфорд поднялся и, обходя письменный стол, направился к стулу у стены, на спинку которого были наброшены его пиджак и пальто.

Дверь открылась без стука. Заместитель госсекретаря замер. В дверях, прислонившись к косяку, стоял другой заместитель госсекретаря. Его темную шевелюру ото лба к затылку пересекала полоса седых волос. Это был Пирс.

Он выпрямился и, твердо глядя в глаза Брэдфорду, произнес ровным, подчеркнуто скучным тоном:

– Вы отвратительно выглядите, Эмори. Вы очень устали. Кроме того, вам не хватает опыта. Недостаток опыта в сочетании с усталостью дает весьма неприятный эффект и приводит к ошибкам. Когда беседуешь с подчиненными, не следует забывать предупреждать их о конфиденциальности разговора. Тот молодой человек, что занял место Карпентера, был страшно возбужден сегодня утром.

– Вы убили Карпентера, – прошептал Брэдфорд внезапно севшим голосом. – Он не уходил в отставку, вы его убили.

– Карпентер испытал тяжелое моральное потрясение.

– Боже мой… его жена и дети! Это тоже дело ваших рук!

– Всегда следует планировать свои действия, выстраивать обстоятельства, направлять поступки… Вы сами это прекрасно знаете, не так ли? Господи, да в прошлом вы бы и глазом не моргнули из-за этой истории. Скольких убили вы? До вашего славного обращения в другую веру, хочу я спросить. Я был там, Эмори, и видел, что вы натворили.

– Но вы же добровольно пошли туда…

– И ненавидел каждую секунду своего пребывания там. Меня тошнило от бессмысленных утрат, от количества трупов и лжи. Бесконечной лжи – как из Сайгона, так и из Вашингтона. Вы устроили бойню для мальчишек – с той и с другой стороны.

– Но почему вы? Это же не поддается никакой логике! Почему именно вы?

– Просто потому, что таково мое изначальное предназначение. Мы – по разные стороны баррикад, Эмори, и я верю в правоту своего дела гораздо больше, чем вы – в правоту своего. Это понятно; вы видите, что здесь происходит, и ничего не можете изменить. А я не только могу, но и обязательно сделаю это. У человечества есть иной, более привлекательный, чем ваш, путь. И мы выведем на этот путь весь мир.

– Каким образом? Взорвав его? Втянув нас всех в ядерную войну, которой не должно было произойти?

Пирс молча сверлил глазами Брэдфорда.

– Значит, это правда, – ровным голосом произнес он. – Им все-таки удалось…

– Вы не знали… Боже мой!

– Не казнитесь, Эмори, мы были близки к решению. Нам сообщили – мне сообщили – о том, что он сошел с ума и разрабатывает какой-то жуткий план, от которого содрогнется весь мир, а Соединенные Штаты навсегда утратят доверие человечества. Когда все закончится и документы окажутся в наших руках, мы будем способны либо диктовать свои условия, либо повести дело на уничтожение – выбор остается за нами. Однако при любом повороте событий с вашей системой будет покончено. Она будет стерта с лица земли, над которой вы так измывались.

– Вы абсолютно не правы… Это трагическое заблуждение! – У Брэдфорда перехватило горло; он мог говорить только шепотом. – Огромные ошибки – да! Серьезнейшие просчеты в оценках – да!.. Но мы способны взглянуть своим ошибкам и просчетам в лицо. В конечном итоге мы всегда пытаемся их исправить!

– Только тогда, когда вас схватят за руку. Потому что вы боитесь проигрывать, а без этого вам не выиграть никогда!

– Вы думаете, что ответ – в подавлении свободы? Вы полагаете, что если заткнуть людям рот – их не услышат?