– Кардоунам и Тримейнам. Я хочу знать, где они сейчас. И где они были.

– Какого черта…

– Делайте, как я говорю!..

– Вы думаете…

– Я ничего не думаю! Я просто хочу знать, где они… Можете считать, что я за них очень волнуюсь.

Таннер стал подниматься по лестнице. Удивленный Маколифф остался стоять на месте.

– Постойте! Так вы хотите, чтобы я позвонил им, а потом выяснил, правду ли они сказали? Хорошо, я сделаю это… Только знайте: вы и так доставили мне достаточно хлопот. Из-за вас у меня обострилась язва. Что за дьявольщина тут у вас творится? С меня этих фокусов довольно! Если вы и ваши друзья влипли в какую-то историю, вы должны мне о ней рассказать. Как я могу что-то предпринимать, когда не знаю, в чем тут дело? И вот еще что… – Маколифф понизил голос и, прижимая одну руку к желудку, ткнул другой в грудь Таннера. – Я не собираюсь портить себе послужной список из-за того, что вам вздумалось поиграть в войну. И я не потерплю, чтобы на моем участке устраивали сражения из-за того, что вы не желаете рассказать мне, в чем дело.

Таннер застыл на месте. Он смотрел на своего собеседника и думал: никто не может помешать ему сказать сейчас правду.

– Хорошо, я расскажу вам… Вы что-нибудь слышали об «Омеге»? – Таннер напряженно вглядывался в лицо Маколиффа. Шеф полиции остался невозмутимым. – Я забыл, – хмыкнул Таннер, – вас ведь не информировали о ее существовании, да?

– Дьявол… О чем вы?

– Спросите у Дженкинса. Может быть, он вам скажет… Пойдемте наверх.

…Маколифф позвонил по радиотелефону из своей машины. Информация, которую ему удалось получить, свидетельствовала о том, что после полудня ни Тримейнов, ни Кардоунов дома не было.

Кардоуны отправились в Рокленд-Каунти, что по дороге в Нью-Йорк. По словам горничной, они собирались пообедать в ресторане. Взволнованная звонком полицейского, девушка торопливо попросила Маколиффа, если удастся их отыскать, сообщить им, что пришла срочная телеграмма из Филадельфии.

Тримейны поехали к своему доктору, так как Вирджиния снова почувствовала себя плохо.

Врач, которому тут же позвонил Маколифф, подтвердил, что Тримейны заезжали к нему. Он заявил, что они теперь, должно быть, отправились в Нью-Йорк-Сити, – он сам посоветовал им немного развлечься: пообедать в ресторане, сходить в театр или в кино. Состояние подавленности, на которое жаловалась миссис Тримейн, обусловлено чисто психологическими причинами. Ей нужно хорошенько отдохнуть и поменьше думать о том, что произошло на Лесситер-роуд.

Как все четко организовано, подумал про себя Таннер. Он не поверил ни единому слову.

Теперь, хорошенько обдумав то, что произошло с ними в подвале, Таннер пришел к выводу, что в числе нападавших могла быть женщина.

Фоссет говорил, что в «Омегу» входят супружеские пары. Так кто же стрелял в них, Кардоуны или…

– Ну, вот и все, – сказал Маколифф, прервав размышления Таннера. – Мы уточним достоверность информации, когда они вернутся. Вы ведь понимаете, что правдивость их рассказов будет легко проверить.

– Да… да, конечно. Позвоните мне после того, как поговорите с ними лично.

– Этого я вам не обещаю. Разумеется, если это будет нужно для дела, я позвоню…

Приехал механик чинить поломанные автомобили. Таннер проводил его в гараж. Пока тот рассматривал обрезанные провода, Таннер внимательно следил за выражением его лица.

– Да-а, мистер Таннер, аккуратно сработано. Ну ничего, я поставлю временные провода, а в мастерской их заменят на постоянные. Кто-то сыграл над вами злую шутку…

Вернувшись на кухню, Таннер застал там свою жену и Остерманов. Дети играли в комнате Реймонда, где с ними остался один из полицейских Маколиффа. Он согласился побыть с детьми, чтобы взрослые могли спокойно поговорить.

Остерман был настроен решительно. Им всем следует уехать из Сэддл-Вэлли и как можно скорее добраться до Вашингтона. Как только фургон будет снова на ходу, они сразу поедут в аэропорт Кеннеди и там сядут в самолет. Такси вызывать не следует. Они не станут ничего объяснять Маколиффу – просто сядут в машину и уедут. У него нет никакого права удерживать их.

Таннер сидел рядом с Элис напротив Остерманов и держал ее за руку. Дважды Берни и Лейла пытались заставить его рассказать обо всем жене, и оба раза Таннер отказывался, желая сделать это наедине.

Остерманы все понимали.

Элис по-прежнему ничего не знала, и поэтому он сейчас держал ее за руку.

Всякий раз, когда Лейла начинала говорить, Таннер вспоминал сияющую в темноте подвала брошь и чистую – без пулевых отметин – стену.

У парадного позвонили, и Таннер вышел открыть дверь. Вернулся он, удовлетворенно улыбаясь.

– Кажется, скоро будет восстановлена связь с внешним миром. Приехали связисты ремонтировать телефон.

Таннер не стал больше садиться. Он прошел через кухню и остановился у окна. В сознании его вырисовывались контуры собственного плана. Для его осуществления ему понадобится помощь Элис.

Словно прочитав его мысли, жена повернулась к нему:

– Я пойду наверх, посмотрю, что делают дети.

Она вышла. Таннер шагнул к столу. Он взял пачку сигарет и сунул ее в нагрудный карман рубашки.