Фёдор поменял колено, – Ну да ладно, пропусти нас грешных, что уж там. Смотри, ничего с собой чужого не берем, видишь? Ты ведь понимаешь, нам с тобой не справиться, а выходить отсюда надо, вон и твой хозяин, или кто он тебе, шевелится, скоро очнется. Что нам его опять по голове бить? Неровен час – зашибём. Ну пропусти, будь другом.

Пёс, внимательно выслушав, смешно повел головой по часовой, потом обратно и отвернулся. Фёдор было обрадовался, но стоило встать и сделать шаг, как тот, не поворачивая головы слегка оскалил пасть и коротко, предупреждающе рыкнул.

– Вера, – Фёдор опять присел, и, протянув руку открытой ладонью кверху, окликнул учительницу, – Вера посмотрите сюда, не выпускает.

– Какой огромный и красивый пес, – Вера несколько заторможенно, словно полусонная подошла к ним, и тоже присела. – Хороший, хороший, ну скажи, в кого ты такой хороший?

Она протянула руку и не успел Фёдор предупредить, как стала гладить его по шее, плавно смещаясь вверх, под подбородок. Пёс казалось совсем не реагировал, лишь поглядывая на Веру, несколько снисходительно и удивлённо. Фёдор, однако видел, что собака совсем не расслабилась, продолжая оставаться на выполнении поставленной задачи. Интересный пёс, с людьми абсолютно доброжелателен, даже участлив до их слабостей, ну так сказать снисходителен до них. Но вот даст ли пройти?

Фёдор опять поднялся и сделал шаг, как в первый раз. И с собаки расслабленность махом сдуло, пёс тут же оскалил зубы, но рык его в этот раз был глубже и длиннее. Уже не предупреждение, но угроза. Короче, в следующий раз цапнет решил Фёдор.

– Вера Петровна, пойдёмте назад, через зады попробуем пройти. Думаю, он даст нам уйти, пройдём огородами до конца, а там немного по грунтовке и на кишиневскую трассу выйдем.

– Вера нехотя поднялась, и с грустью попрощалась с псиной: – Прощай собака, хорошая ты, добрая. – Помолчав немного добавила – Верная.

Пройдя мимо так и не пришедшего в себя дядьки, они углубились в глубину участка. Тот оказался неожиданно большим, метров сто в длину. Федор прикинул, метров сорок в ширину и сотню в длину, это что, сорок соток выходит? Ничё так живут колхозники – совхозники. А врали выходит демократы про то, что землю крестьянам Советы не давали. Если даже в Молдавии с её то перенаселением такие наделы в подсобном хозяйстве водились. Значит врали. Фёдор вздохнул.

Метров через двадцать забор из горбыля сменяла сетка рабица. Опять же вопрос, и дефицит, и денег немалых стоит, да еще трубы пятидесятые под стойки через каждые пять метров. Что-то с этим участком и его жителями нечисто. Фёдор оглянулся, сзади пробираясь за ним через заросли кукурузы шла Вера. Поймав его взгляд улыбнулась в ответ, – Собака за нами не идёт, даёт уйти. Умная…

Как перелазить через заборчик из сетки стало проблемой. Вначале Фёдор подумал выкрутить одно звено и разъединить сетку, но всё оказалось проще. В углу, за стеной кукурузы виднелась сбитая из хороших досок, калитка, метра полтора в высоту. Изнутри висел замочек. Не ахти какой, но сразу так не собьешь. Фёдор оглянулся, собака за ними так и не пошла. Ладно, будем штурмовать калитку.

– Давайте я первый, Вера Петровна?

Вера молча кивнула головой, и Фёдор без труда перемахнув через калитку, уже с той стороны подал голос: – Вера Петровна, давайте вещи.

Верочка передала ранец с сумочкой, и он приготовился встречать Веру. Но никто не перелазил, Фёдор забезпокоился, подтянулся.

– Вера Петровна, ну что Вы медлите, давайте?

Верочка сняла туфельки, передала Фёдору.

– Фёдор, извини пожалуйста, не мог бы ты отвернуться?

Фёдор чуть не стукнул себя по лбу, ну вот что ты будешь делать, девушке через препятствие лезть, юбку задирать, а он стоит, любуется. Фёдор отвернулся.

– Да, отвернулся.

Послышался звук прыжка, – Всё, готово.

Фёдор развернулся, Вера протягивала руку за туфлями, и он только и нашелся: – Ловко Вы, за секунды.

– Я раньше спортивной гимнастикой занималась. Опыт есть.

Выйдя к дороге повернули направо, и пошли по обочине кишиневской трассы к развилке, любуясь раскинувшимися по краям виноградникам. Любоваться было чем. Поля были засажены Фетяской, – белым винным виноградом, для еды не предназначенным, но используемым для получения соков, белых и шампанских вин. Лето в этом году было виноградным, – теплым, в меру дождливым и урожай выдался отменным, кусты буквально ломились от гроздей винограда. Никто его не воровал, не кидался как дикий, не охранял с собаками. Мимо по трассе шли сотни машин, и никто не делал попыток набить себе багажник дармовым виноградиком. Красота.

– А ведь виноград уже вызрел, скоро школу снимут с занятий на помощь в совхоз, – задумчиво молвила Вера, – жаль, только с четвертого класса. Нам придется учиться в пустой школе.

– Главное, чтобы столовая работала, – ляпнул Фёдор, и тут же усмехнулся, – извините Вера Петровна, есть хочется. Почти постоянно. Сколько ни ем, всё мало. Расту, наверное.

– Да ладно, у меня тоже так было, я в первом классе, как стала гимнастикой заниматься, такой аппетит проявился, мама пугаться начала. Всё так же, сколько ни ем, всё мало.