– Вы понимаете, что вы наделали?

– Как мне кажется, я сделал большое одолжение вам, и, надеюсь, что вы его хорошо оплатите. Вот здесь, рядом со мной, находится ваш друг, он будет говорить по-английски.
– Борн протянул трубку аналитику, который заговорил без промедления.

– Говорит Эдвард Мак-Алистер, Шэн.

– Эдвард?..
– Ошеломленный, Шэн Чжу Юань не смог даже договорить.

– Этот разговор не санкционирован и никакая запись его не ведется. Мое местонахождение незарегистрировано и неизвестно официальным службам. Я говорю исключительно в своих собственных интересах, и, разумеется, в ваших.

– Вы... удивляете меня, мой старый друг, - медленно проговорил министр, стараясь оправиться от испуга.

– Вы прочтете обо всем происшедшем в утренних газетах и, несомненно, услышите в сводках известий по радиостанции с Гавайев. Консул высказал пожелание, чтобы я "исчез" на несколько дней, с целью исключить лишние вопросы, а я не возражал против этого, поскольку уже знал с кем я хотел "исчезнуть".

– Что произошло и как вы...

– Сходство двух этих людей, их появление здесь были слишком очевидными, чтобы их можно было принять за простую случайность, - резко перебил его помощник Госсекретаря.
– Я предполагаю, что де Анжу хотел выжать из этой легенды все, что только можно, поэтому старался создать образ, как можно более похожий на оригинал, и на мой взгляд ему это удалось. Правда, после трагического исхода на Виктория Пик, лицо настоящего Джейсона Борна было с трудом узнаваемо и никто из присутствующих не смог заметить сходство между этими людьми, никто кроме меня.

– Кроме вас?

– Это я убрал его из Азии, и я один из тех, кого он явился убить, предполагая оставить на месте убийства труп наемника. Но, к несчастью для него, наш общий партнер сумел вовремя вывернуться и сунуть его под пули морских пехотинцев.

– Дорогой Эдвард, информация так стремительно растет, что я не успеваю осмыслить ее. Но кто же вернул Борна назад, в Азию?

– Естественно, что это сделал Француз. Он жаждал мести за предательство в делах, и знал, где найти того, кто поможет ему, своего коллегу по "Медузе", настоящего Джейсона Борна.

– "Медуза"!
– прошептал Шэн с явным отвращением.
– И что же привело вас к таким нелепым заключениям, что у меня может быть что-то общее с человеком, которого вы называете "наемником"...

– Ну, пожалуйста, Шэн, - перебил его аналитик.
– Сейчас уже поздно "заявлять протест". Мы уже говорим. Но я все же отвечу на ваш вопрос. Заключение было сделано на основании анализа нескольких убийств. Началось же все с убийства вице-премьера и четырех других людей, которое произошло на набережной Чжан Ши Цзян. Все они были врагами, вашими врагами, Шэн. Затем, ночной инцидент в аэропорту Кай Так, где в составе китайской делегации были двое ваших оппонентов из Пекина. Затем было многое, многое другое... Разговоры о контактах между Макао и Гуандонгом, слухи о всесильных людях в Пекине, особенно об одном из них... И, наконец, это досье... Все силуэты сложились в один, ваш силуэт, который теперь стал отчетливой фигурой.

– Досье? Что это значит, Эдвард?
– спросил Шэн, стараясь сохранить внешнее спокойствие и продемонстрировать силу.
– К чему эта неофициальная, незарегистрированная беседа между нами?

– Я думаю, что ты знаешь ответ.

– Ты умнейший человек, Эдвард, и должен понимать, что я не буду спрашивать, если я знаю. Нам ни к чему подобные танцы.

– Способный чиновник, которого всю жизнь держат в задних комнатах, ты это хотел сказать?

– По правде говоря, я ожидал услышать, что ты добился более значительных успехов, чем можно судить по твоему тону.

– Я подумываю об отставке, Шэн. Двадцать лет я отдал государственной службе, но я не хочу умереть за рабочим столом. Я не хочу попасть в засаду, не хочу быть пристрелен или быть разорванным на куски пачкой пластиковой взрывчатки. Я не хочу стать мишенью для террористов здесь ли, в Иране или в Бейруте. Сейчас мне хочется сделать что-нибудь для себя, для своей семьи. Меняются времена, меняются и люди, а жизнь дорожает. Моя пенсия и мои перспективы очень мизерны по сравнению с моими заслугами.

– Я полностью согласен с тем, что ты говоришь, Эдвард, но какое отношение имеет все это ко мне? Мы с тобой больше не выступаем на арене для гладиаторов, и какое значение имеет факт, что мое имя упоминают шакалы из Гоминдана?

– Избавь меня от этих сентенций, Шэн.
– Аналитик взглянул в сторону Борна.
– Что бы не говорил тебе наш общий партнер, эти слова принадлежат мне, Шэн. Твое имя никогда не упоминалось на Виктория Пик, и никаких китайцев с Тайваня не было при беседе с вашим человеком. Это я попросил его сказать именно это, с единственной целью, привлечь твое внимание. А что касается твоего имени, то оно предназначено для очень узкого круга людей. Оно и все, что с ним связано, находится в этом досье, о котором я уже упоминал. Этот материал заперт в моем кабинете в Гонконге. На нем стоит гриф "Совершенно секретно". Есть еще только одна копия этого досье, которая хранится в сейфе в Вашингтоне, и может быть получена только мной. Правда, в случае, если со мной случится что-то непредвиденное, например, авиационная катастрофа, убийство или похищение, досье будет немедленно передано в Совет Национальной Безопасности. Информация, собранная в нем, попади она в руки врагов, может вызвать внутренний кризис на всем Дальнем Востоке.

– Ты заинтриговал меня, Эдвард, своим искренним, но может быть все-таки не совсем полным и законченным признанием.

– Встреться со мной, Шэн, и захвати с собой деньги, много денег и, конечно, американских. Наш общий партнер подсказывает мне, что есть холмы под Гуандонгом, куда на встречу с ним прилетали твои люди. Встречай меня там завтра, от десяти до двенадцати ночи.

– Нет, нет, так не пойдет, мой информированный друг. У меня нет достаточных оснований к подобным действиям.