– Тебе это покажется странным, Алекс. Я, конечно, по натуре совсем не герой, но смертельного страха перед ним я не испытываю. И боюсь я не его, а их. Именно они никогда меня не отпустят. И плевать им на все обещания, договоры и гарантии. Они просто не смогут удержаться от соблазна использовать меня вновь и вновь. В какой-нибудь бумаге или на компьютере случайно всплывет его имя – и мое автоматически окажется рядом. Фактор X плюс фактор Y – а в результате твоя жизнь уже тебе не принадлежит. И конца этому нет. И ты вынужден жить в постоянном страхе.

Алекс обнял ее за плечи.

– По закону нас никто не может заставить. Мы можем сейчас же упаковать чемоданы и уехать.

– В том-то и дело, дорогой, что ты не можешь. Неужели ты не понял? Так ничего не решить. Ведь остаются соглашения, бессчетное количество бумаг, в которых – слова, твои слова… Ты не сможешь их отрицать. Весь этот груз висит у тебя за спиной. Чтобы пересечь границу, тебе нужны документы. Чтобы устроиться на работу – рекомендации. Тебе надо водить машину, покупать билеты, брать деньги в банке… А все средства у них в руках. Ты не спрячешься. От них – никогда.

Маколиф встал. Он взял в руки металлический цилиндр и в который раз прочитал, что на нем написано. Потом добрел до открытого балкона и глубоко вдохнул свежий утренний воздух, в котором плыл почти неуловимый, тонкий запах ванили и пряностей.

Запах рома и ванили.

Ямайка.

– Ты ошибаешься, Элисон. Нам вовсе не нужно прятаться. По целому ряду причин мы должны завершить то, что начали; в этом ты безусловно права. Но ты не права в своих выводах. Конец всему этому придет. И придет обязательно. – Он обернулся к ней: – Поверь мне, так и будет.

– Мне бы очень этого хотелось. Только я не знаю как…

– Есть старая пехотная истина. Напади раньше, чем нападут на тебя. Все холкрофты и интерполы используют нас только потому, что мы их боимся. Мы знаем, во что они могут превратить нашу замечательно налаженную жизнь. И правильно боимся: все они ублюдки без стыда и совести. Они и сами это не отрицают… Но ты когда-нибудь думала, что мы способны сделать с ними то же самое? И это тоже будет по правилам: с волками жить – по-волчьи выть. Мы тоже можем играть в эти игры – выставлять часовых, обходить с флангов… И уж когда мы закончим, мы закончим со всем. И с ними в том числе.

Чарлз Уайтхолл сидел в кресле перед крошечной рюмкой перно. Было шесть утра; он еще не ложился. Да и не было смысла – все равно не заснуть.

Два дня на острове разбередили раны десятилетней давности. Он этого не ожидал: он полагал, что теперь будет контролировать ситуацию. А вместо этого сам оказался под контролем.

И его врагом – точнее врагами – оказались вовсе не те, к схватке с кем он готовился все эти десять лет: не власти Кингстона и даже не леваки типа Барака Мура. Появился новый враг, более опасный и несравнимо более могущественный, поскольку в его руках оказался контроль над всей его любимой Ямайкой.

И главным средством этого контроля была коррупция, основанная на безграничной корысти и стяжательстве.

Маколифу он сказал неправду. Шателеро в Саванна-ля-Мэр прямо заявил ему о том, что он среди тех, кто стоит за тайными акциями в Трелони. В этом британская разведка не ошибалась. Маркиз выделил часть своих средств на развитие нетронутых участков северного побережья и Кок-Пита. И он хотел, чтобы его инвестиции были надежно защищены. Уайтхоллу при этом отводилась роль первого эшелона обороны, и в случае неудачи он должен был погибнуть, в случае отказа – уничтожен. Все обстояло очень просто. Маркиз даже не пытался этого скрывать. Он сидел напротив Уайтхолла и с тонкой галльской улыбочкой спокойно перечислял имена участников и все акции, которые совершила на острове за десять лет тайная сеть, созданная Уайтхоллом.

И что самое страшное, он владел самой опасной информацией: графиком намеченных событий и методами, при помощи которых Чарлз Уайтхолл и его партия намеревались прийти к власти в Кингстоне.

Он знал о планах установления военной диктатуры во главе с гражданским лицом, получавшим титул претора [20] Ямайки. Этим лицом должен был стать Чарлз Уайтхолл.

И если Кингстон узнает об этих планах, в его реакции можно было не сомневаться.

Но Шателеро ясно дал понять, что их личные интересы не пересекаются. В философских, политических, даже финансовых вопросах они легко смогут найти взаимоприемлемые решения. Но на первом месте стояла деятельность по освоению северного побережья. От этого зависело все остальное.

Маркиз не назвал имена своих партнеров, но прозрачно намекнул, что не склонен доверять им. У Уайтхолла сложилось впечатление, что тот сам их толком не знал и сомневался либо в их истинных намерениях, либо – в финансовой состоятельности. Он коротко упомянул о предыдущей неудавшейся попытке, однако фактами не владел.

А факты неумолимо указывали на первую экспедицию.

Что же тогда произошло?

Причастен ли к этому Халидон?

Имел ли Халидон возможность вмешаться в события?