Я ведь и сам ненавидел подчиняться глупым правилам. Кто придумал просиживать штаны на школьной скамье и старательно записывать в тетрадь всё, что говорит учитель? Тратить время на решение чудовищных математических задач или бездумную зубрёжку? Не смотри на меня с такой укоризной! Твой отец действительно был мечтателем и лентяем.

Однажды я, как обычно, скучал на уроке географии и задумчиво грыз карандаш, которым должен был делать обозначения в контурных картах. Кто-то постучал в дверь, из-за чего я вздрогнул и подскочил на месте. К учительнице пришла её коллега и лучшая подруга. Она ничего не вела у нашего класса, но, кажется, преподавала историю. Пока мы выполняли задание, они немного пошептались. Лицо моей учительницы вытянулось и побледнело после всего услышанного. Она несколько раз повторила слово «ироды» и даже покачала головой ему в такт. В конце урока нам, невольным свидетелям этой мизансцены, всё-таки рассказали, что произошло на берегу Тихого океана. К сожалению, эта ужасная история не имела никакого отношения к выдумке. Всё произошло в точности так, как и передала нам учительница. Её рассказ стал длинным вступлением для воспитательной беседы, которая последовала сразу после звонка. Она с жадностью ухватилась за случившуюся трагедию, чтобы напомнить нам о бережном отношении к дикой природе.

— Я считаю, что эти чудовища не имеют права называться людьми. Китов и так осталось совсем немного. Мы должны бороться за их жизни! И тем, кто творит подобные бесчинства, нет никакого оправдания.

Как оказалось, у берегов океана заметили китобойное судно. Преступники с присущей им жестокостью и патологической тягой к кровопролитию расправились с одним из синих китов. Говорят, он был очень красивым и, по всей видимости, ещё совсем юным. Очевидцы заметили на его спине причудливое пятно в виде сердца. Страшное предчувствие сжало меня изнутри. Не сумев дослушать до конца, я вскочил с места и понёсся к берегу, где обыкновенно встречался с Риком. В голове, словно надоедливая пластинка, стучала одна и та же мысль, но я не желал её принимать. Мне хотелось закрыть уши и больше не слышать этот писклявый, противный голос, который упрямо твердил о родимом пятнышке на спине убитого кита. Возможно, в мире несколько китов с таким же пятном, поэтому у меня нет никакого основания полагать… Непреклонная интуиция подсказывала, что основание всё-таки есть. Но почему жертвой китобоев должна была стать именно она?

Китобои. Само это слово звучало для меня отвратительно. Примерно то же самое ощущение, когда случайно касаешься какого-нибудь слизкого червяка. И хочется поскорее прибежать домой, чтобы отмыть руки. Но, к сожалению, это был вовсе не червяк.

Никогда раньше не задумывался, что люди, мои сородичи, могут быть такими беспощадными. Страшно себе представить, что даже те, кто носит на груди крест, способны с равнодушием переступить черту… Безумно и совершенно непостижимо. И чем же мы в таком случае отличаемся от акул? Именно тогда я и понял, кем на самом деле был тот мегалодон, которого так боялись жители океана.

Не успокаивало даже и то, что китобоев поймали и теперь должны были судить за совершённое злодеяние. Несчастного кита, распятого на невидимом кресте, уже не вернуть, потому что смерть необратима. Мне лишь хотелось верить, что злодеи рано или поздно предстанут перед другим, высшим судом, когда их обугленная душа наконец выйдет наружу и ответит за свои грехи.

Извини, ты, наверное, не очень хорошо понимаешь, что я пытаюсь сказать… Может быть, это и к лучшему. Чем позже ты узнаешь тёмную сторону жизни, тем спокойнее для тебя. Поверь мне: нет ничего ужаснее разочарования в своих сородичах. И ты не можешь от этого отречься. И в тебе, и в том, кто возомнил себя царём вселенной, течёт одна кровь. Все мы дети Адама и все время от времени ходим по острому лезвию зла. Но ведь это та борьба, которой мы можем противостоять. Неужели душа человека покрылась плесенью и больше не пропускает свет? Нет, дорогой, даже после всего случившегося я отказываюсь в это верить. Думаю, люди, решившие стать мегалодонами, на самом деле глубоко несчастны, просто сами этого не осознают.

Спустя несколько дней после того ужасного события мы встретились с Риком в последний раз. Он больше не был жизнерадостным ребёнком, как прежде, а превратился в настоящего взрослого кита. Вместе с тем к нему, словно пиявка, прилепилась неизлечимая меланхолия и теперь высасывала из него силы. Долгое время мы просто наблюдали друг за другом, не решаясь начать разговор. Наконец, я встал на колени и поцеловал песок. Я поклонился другу в знак сочувствия и безграничного уважения, а потом извинился за жестокость своих собратьев.

— Ты не должен, Артур, — сказал мне Рик, на хвосте которого появился новый шрам. — Я знаю, ты не виноват. Ты бы никогда так не поступил. Но, понимаешь, мне сейчас очень тяжело… Тяжело настолько, что я и не знаю, как быть…

— Рик! — я протянул руку, желая коснуться его спины. Моя ладонь казалась маленьким камешком в сравнении с огромным, могучим телом молодого кита. — Ты ведь не сделаешь этого?.. Не поступишь так же, как твой дядя? — мне было больно об этом говорить, но я должен был убедиться.

Мой друг обрызгал меня освежающим фонтаном и принялся насвистывать приятную на слух и вместе с тем невероятно печальную мелодию.

— Это колыбельная, которую Тина сочинила для меня. Её подарок, и я ни за что не забуду этот мотив… Знаешь, ты можешь не беспокоиться. Я не выброшусь на берег, как мой дядя. Зачем? Это не вернёт мне Тину. Единственное, что я могу сделать ради неё, — продолжать жить. Она ведь так любила жизнь… — Рик замолчал. Мне показалось, что он плачет. Жуткое зрелище, когда такое гигантское и сильное существо рыдает, словно младенец в люльке. И вот тогда понимаешь, что вовсе не важно, насколько ты взрослый и сильный. Гораздо важнее, каких размеров твоё сердце. Слишком маленькое однажды тебя погубит, а слишком большое — разорвёт на части… Итог один, но разница велика.

— Мне очень жаль, Рик. Им нет никакого оправдания. Их накажут. Обязательно накажут. Китобойный промысел уже давно запрещён.

— Дело не в этом, Артур. Даже если их не накажут здесь, это обязательно случится там… Ну ты меня, конечно, понимаешь? Вот только Тина… Моя дорогая Тина больше не сможет радоваться жизни вместе со мной.

— Я никогда её не забуду, Рик. И пусть мы ни разу не встречались… Но я уже полюбил её, когда слушал твои рассказы. Я всегда буду помнить о ней. Клянусь.