— Погоди, — отмахнулся я, — сейчас… Посиди тут.

Из своего офиса, высунувшись в дверь, мне машет рукой Керт.

— Послушай, — сказал он, — мне тут сорока на хвосте принесла, что на Терминал вскорости прибудет один персонаж. Репутация у него неоднозначная, но он интересуется опытными глойти. Не караванщик, скорее, увлечённый путешественник, разыскивает всякие редкости, поэтому ему интересны старые заброшенные маршруты. Для Донки это то, что надо. Не будет надрываться, таская грузовики.

— Заманчиво, — кивнул я. — А когда он заявится?

— Не знаю. Несколько дней. Неделя. Две недели. Это тебе не расписание автобусов.

— Ясно. А ты не мог бы…

— Не начинай снова! — замотал головой Керт. — Не буду я пасти эту старую пьяницу до его приезда. Она напьётся санитайзера и помрёт, а я буду виноват? Ну уж нет! Опять же, если они не договорятся, мне что, потом так за ней и ходить? Ты её получил в нагрузку к каравану, так что хоть знаешь, за что мучаешься, а мне-то нафига это счастье?

Он нервно бросил взгляд в холл, где Донка пристаёт к каким-то отмороженным рейдерам. Подозреваю, что просьбой купить даме выпить. Предложение не вызвало энтузиазма. Судя по их внешности, они бы её скорее съели, зажарив на костре из старых покрышек в пустошах, но даже для этого она слишком худая и старая.

— Ладно, — ответил я мрачно, — маякни тогда этому туристу, что у нас товар, у них купец. Авось пересечёмся как-нибудь.

Я вернулся в холл. Донка отстала от рейдеров и теперь мучает Алину вопросами организационного характера, например, является ли абстинентный синдром достаточным основанием для получения медицинской помощи Терминала в рамках тарифа «эконом плюс», и может ли эта помощь выражаться в небольшой порции алкоголя.

Алина наотрез отказывается признать острое желание выпить экстренным медицинским случаем. На её лице, разумеется, нет какой-либо очевидной мимики, но обращённый ко мне взгляд кажется просьбой о помощи.

— Пойдём, — сказал я Донке. — Куплю тебе выпить.

— Правда, служивый? А с чего такая щедрость? — подозрительно поинтересовалась бабуся. — Хочешь подпоить старенькую Доночку и смыться, пока она лежит пьяненькая?

— Нет, кажется, я на тебя обречён. На какое-то время. Поэтому я готов умеренно потворствовать твоему алкоголизму. Это менее травматично, чем слушать твоё нытье. Так что я тебя напою, уложу спать и буду надеяться, что ты посреди ночи не проснёшься и не пойдёшь искать добавки. Кстати, Алина, я бы на твоём месте проверил доступность антисептика в медкабинете.

— Благодарю, — кивнула роботесса. — Я проведу ревизию.

— Блин, зачем ты сдал? — возмутилась Донка.

— Чтобы ты не скончалась от пережору за то, надеюсь, краткое время, которое мы пробудем вместе. Так что, пошли в бар?

— А вот и нет, — мрачно ответила Донка. — Ты хочешь от меня избавиться, я вижу.

— Тебя это удивляет? — спросил я.

Она ничего не ответила.

— А вот меня удивляет, что ты за меня цепляешься. Я даже не караванщик, на кой чёрт я тебе нужен?

— Аннушка, — сказала глойти, — понизив голос и оглянувшись.

— Что «Аннушка»?

— Ты ей понравился.

— Ты сама говорила, что у неё это на один раз.

— С тобой, похоже, всё не так просто. Чем-то ты её зацепил. С ней такое редко, но бывает. А значит, вы ещё встретитесь. И это мой шанс получить то, что мне нужно.

— Помню-помню, зелье вечной молодости, а как же.

— Когда тебе будет столько же, сколько мне, и твой хрен повиснет, как мои сиськи, это уже не будет тебя так забавлять, поверь, — грустно ответила Донка. — Не знаю, где и что раздобыла Аннушка, но даже в крохотный шанс вернуть молодость я вцеплюсь зубами.

— И ты решила вцепиться в меня.

— Извини, служивый, жить очень хочется. И не как сейчас, икая и пукая, а как раньше: бухая, трахаясь, веселясь и танцуя. С вечеринки в койку и обратно.

— И больше тебе от жизни ничего не надо?

— А что ещё может от неё понадобиться? — удивилась Донка.

— Ну… Не знаю… Большая любовь? Изменить мир? Детей завести?

— Алё, служивый, — рассмеялась глойти, — это же моим сиськам будет снова двадцать, а не мне. Я-то уже знаю, что вечной любви не бывает, что мир меняется сам, только успевай ужасаться, а дети… Зачем Мультиверсуму столько ебанашек? И меня одной-то много…

— Так что, идёшь в бар?

— При одном условии, — продолжала упрямиться глойти.

— Разве не я должен ставить условия? Ну ладно, давай.

— Обещай, что не бросишь меня тут, когда уедешь с Аннушкой!

— Ладно, — кивнул я. — Замётано. Возьму грузом.

— Что-то ты слишком легко согласился, служивый… — подозрительно сказала Донка. — Не обманешь?

— Не веришь — не пей. Сиди трезвая на парковке, машину карауль.

— Эх… Что поделать, бедная Доночка такая доверчивая! Пошли в бар!