— Это ещё почему?

— Вот поэтому.

Я подтянул к себе тележку, разгрёб барахло — продукты, спальник, одежду, книжки, посуду. Достал с самого дна свёрток, развернул и показал содержимое.

— Хрена себе, — сказала Аннушка. — Офигеть.

— То есть ты знаешь, что это, — сказал я, не особо удивившись. Почему-то мне показалось вполне очевидным, что Аннушка в курсе.

— Ага, — уверенно сдвинула ползунок включения на рукоятке, откинула боковой экранчик, посмотрела на цифры, закрыла обратно. — У подружки моей такая была. А может, и сейчас есть, давно не виделись. А вот ты откуда знаешь, что это?

— Я не знаю. То есть я, разумеется, вижу, что это оружие. Его ни с чем не спутаешь. Но понятия не имею, откуда такое берут.

— А сколько стоит, ты представляешь?

— Оно есть в каталоге. Входит в ТОП-20. Так что да, представляю.

— Да хрен там. Готова спорить, что тебе за неё и сотой части цены не дадут.

— Это просто винтовка, — удивился я. — Да, навороченная, с интеллектуальным наведением, да, стреляет как чёрт знает что — я пробовал, бетонную стену шьёт насквозь, — да, хрен пойми на каком принципе работает. Но даже самая крутая пушка — просто пушка. Миллион первый способ убить ближнего своего. Тем более, снайперка. Никто не выиграл войну высокоточкой, всё решают калаши и арта.

— Дело не в ружбайке как таковой.

Аннушка подтянула к себе свою куртку, достала из её кармана мультитул, упёрла винтовку прикладом в пол и ловко выкрутила шлицевую пробку в цевье. Перевернув, потрясла — в подставленную ладонь вывалился чёрный цилиндр с металлическими торцами.

— Я тоже доставал. Это что-то типа батарейки, да? Дорогая?

— Скорее всего, тебя за неё просто убьют. С некоторых пор они в лютом дефиците. Так ты за стрелялкой этой ходил, получается?

— Нет. Меня из неё пытались пристрелить. Но у меня чуйка.

— Трофей, значит.

— Он самый.

— Святое дело. Но лучше ты им не размахивай. По закону подлости можешь наткнуться на кого-то, кто знает что почём и при этом не так щепетилен в вопросах чужой собственности, как я.

Аннушка вернула загадочную батарейку на место, закрутила заглушку, сложила и убрала в карман куртки инструмент. И всё это непринуждённо сидя в садовом кресле в коротком халатике. Я залюбовался — мне всегда импонировали девушки, таскающие в кармане мультитул. У них могут отыскаться и другие достоинства.

— На, забирай, — девушка подала мне винтовку. — Да, серьёзная стрелялка. Но ты сам сказал: ружьё — это всего лишь ружьё. Тому, кто хотел завалить тебя, оно не помогло. Почему уверен, что поможет нам?

— Не знаю. Чуйка. Пойдёшь одна — сгинешь. Пойдём вместе — пятьдесят на пятьдесят.

— Всего-то?

— Это хорошие шансы, поверь. Я на них пять лет ставил и всё ещё жив.

— Знаешь, — Аннушка окинула меня скептическим взглядом, — из тебя хреновый амбассадор бренда «Так на так». Лично я привыкла иметь сто процентов конечностей.

Она вытянула голые ноги, предлагая ими полюбоваться. Я полюбовался. Шрамы, как будто их крокодил жевал, а так ничего. Красиво.

— Хм… тебе тут бритвы не попадались? — озабоченно спросила девушка.

— Вон там, за посудой, — махнул рукой в темноту молла я. — Но они так себе.

— Справлюсь, — сказала она, вставая. — Заодно книжки посмотрю. Дай фонарик.

Она сунула босые ноги в расшнурованные ботинки и убрела вглубь помещения, а я прихватил пару баклажек с водой, лейку и пошёл мыться. При Аннушке мне как-то неловко всё же. Боюсь, организм будет её слишком откровенно приветствовать. Подождём до ванны с пеной. Ну, вдруг?

— … Её соски затвердели под натянувшимся бельём. «Возьми же меня, мой корником! — вскричала Ригора. — Возьми меня прямо здесь!» — читает Аннушка вслух. — Кто такой «корником»?

— А мне почём знать? — ответил я слегка раздражённо. — Кто-то с большим хреном, я думаю. У нас бы написали «жеребец».

— Опять порнуха какая-то, — она бросила на пол очередную книжку из стопки. — Они тут вообще что-то кроме неё читают?

Сидит в полураспахнутом халате и зачитывает мне описания эротических сцен. Это, мягко говоря, негуманно по отношению к человеку, у которого, признаюсь честно, довольно давно не было секса. Рисковая девушка. Мы тут одни, я физически сильнее, а её пистолет валяется среди одежды на полу. Впрочем, отчего-то мне кажется, что она очень хорошо понимает, что делает. Проверяет, насколько можно мне доверять. Выясняет, как у меня с контролем. Уверен, что если бы я перешёл границы, у неё нашлись бы неприятные сюрпризы. Но я не перейду.