Возможно, это проверка. Вдруг Многоцветка уже знает о Пите? Или она в курсе, что о нем знаю я? На время я решила подстраховаться.

— Момби надеялась, что вы сумеете… помочь ей. Сделать более похожей на того человека, каким принцесса была раньше, — сказала я, ощущая вину одновременно за то, что поведала лишь половину правды, и за то, что вообще сказала так много. Я надеялась избежать темы Озмы. После вчерашнего разговора с Питом я переживала за то, что случится, если кто-нибудь попытается вмешаться в чары, которые связывают его с принцессой. А вдруг они навсегда пропадут? Вдруг Пит просто… исчезнет? Он справился с обещанием помочь найти Нокса, и я тоже не хочу теперь предавать Пита.

Несколько минут спустя Хитклифф вернулся в комнату вместе с Озмой. Принцесса была сонной и вялой, словно ее только что разбудили.

— Здравствуй, кузина, — поприветствовала Многоцветка.

Озма подняла на нее любопытствующий взгляд широко распахнутых глаз, а фея в это время вытянула из ее руки скипетр. Принцесса, казалось, совсем не желала с ним расставаться, но сопротивляться не стала.

— Постой пока здесь, всего одну секундочку.

Радужная фея подвела Озму к маленькой скамеечке для ног и помогла на нее забраться. Когда принцесса покорно замерла, Многоцветка принялась суетливо носиться по комнате, казалось бы произвольно доставая с полок ингредиенты и как попало бросая их в маленький котелок, висящий на подставке над колдовским огнем.

— Что это? — спросила я, подозрительно наблюдая за ее действиями.

— О, ничего особого, — отозвалась Многоцветка. — Всего лишь скромная Тинктура Раскрытия. Старый семейный рецепт. Не беспокойся, она вполне безвредна. Мне говорили, что по вкусу почти как «Эрл Грей».

Она принюхалась к исходящему от котелка пару и, когда удостоверилась, что настойка готова, перелила ее в маленькую чайную чашку с нежным цветочным узором и золотой окантовкой.

— Единорог?

Многоцветка поставила чашку на пол, где Хитклифф мог ее достать, и зверь склонил голову, касаясь жидкости рогом. Я не заметила, чтобы это возымело какой-либо эффект, но Многоцветка вновь проверила микстуру и оказалась довольна результатом.

— Выпейте это, Ваше Величество, — она протянула чашку Озме. — И да пусть все сокрытое будет показано миру. Когда все закончится, надеюсь, мы снова сможем стать хорошими друзьями.

Озма с сомнением хлебнула из чашки, а потом, словно бы распробовав вкус, жадно допила оставшуюся жидкость. Пока принцесса пила, движения ее все замедлялись. Пустая чашка выпала из ослабевших рук и разлетелась на куски.

— Все равно мне никогда не нравился этот узор, — убедила себя Многоцветка.

Я не особо разволновалась из-за ее фарфора — была слишком занята наблюдением за принцессой. Руки Озмы повисли по бокам как плети, рот раскрылся, а отяжелевшие веки прикрыли глаза, глядевшие спокойно и миролюбиво. А тем временем от тела принцессы что-то отделялось, из груди ее, кружась, поднимался зеленый дым и собирался в центре комнаты. Сначала он был лишь смутным облаком. А потом дым поменял цвет и сложился в легко узнаваемую фигуру. Нет, в две фигуры, зависшие друг напротив друга, полупрозрачные, но четко видимые, как два отдельных знакомых мне человека.

Один из них был Пит. Другая — Озма, призрачное изображение настоящей принцессы, которая по-прежнему стояла на лавочке в состоянии, подобном опьянению. Пит выглядел прямо как настоящий: худой, долговязый и озорной, с резкими и решительными чертами лица, притягательными своей странной красотой.

А вот призрачная Озма отличалась от настоящей. Это не было что-то очевидное, на что я могла с легкостью указать пальцем. Разницу одновременно было сложно заметить и невозможно упустить. Глаза девушки были более яркими и полными разума; ее осанка, даже когда принцесса парила над полом, оставалась идеально прямой, благородной и величавой. В этой Озме были сила, повергающая в трепет грация, при виде которой — даже зная, что принцесса не настоящая, — хотелось опуститься на колени и низко поклониться. Она выглядела как самая настоящая королева.

Чуть дальше настоящая Озма — или та, кого я считала настоящей Озмой, — смотрела на две призрачные фигуры, вызванные откуда-то из глубин ее сознания. Она не пыталась даже сойти со скамейки, на которой стояла, и просто глядела перед собой со смущенным выражением, будто робкий провинившийся ребенок, которого только что поймали за руку рядом с разбитой банкой из-под печенья, — вокруг осколки, а печенье рассыпалось по полу.

Многоцветна постояла, переводя взгляд с одной фигуры на другую, и понимающе изогнула бровь.

— Интересно, — проговорила она. — Есть две жизненные силы, которые вместе занимают тело принцессы. Но тебе это и так уже известно, да?

Многоцветна ухмыльнулась, взглянув на меня, словно это именно то, что она и хотела найти. Я кивнула. А что еще можно было сделать? Но Многоцветке, кажется, было абсолютно все равно, что ей солгали.

— Не важно, — бросила она. — У всех есть свои секреты. Например, я не такая уж и глупая, как люди частенько считают. Но, если честно, у меня целая шкатулка секретов. Знаешь ли, гораздо удобнее не оставлять их болтаться в голове. Намного безопаснее хранить все секреты взаперти там, где они не смогут случайно потеряться. Ну да ладно! Можно провести еще парочку тестов, но есть у меня одно маленькое подозрение, что ты уже знаешь большую часть ответов, которые могут нам понадобиться. Кто вторая душа?

Она шагнула к зависшему в воздухе Питу и обошла его по кругу, жадно оглядывая с головы до пят.

— Он правда столь прелестен, как кажется?

Я постаралась как можно подробнее рассказать историю Пита — по крайней мере, все, что знала сама, — Многоцветке, которая лишь кивала.

— Ясно, — подытожила она. — Когда Момби попыталась спрятать принцессу, она нечаянно создала семя новой души. Бывает! Фокус в том, что нужно захватить ее и уничтожить в зародыше, пока она не развилась. Момби всегда небрежна, когда дело касается деталей. Теперь, когда ты объяснила, все кажется так просто. Когда много лет назад Озма была расколдована, она подавила другую душу. А после того как Дороти сотворила с принцессой свое глупое маленькое колдовство, это создание смогло вновь расцвести. Не страшно, в любом случае оно не должно особо мешать.