— Не бери в голову, — отмахнулась я. — Просто помоги придумать, как сбежать отсюда. Что бы она ни собиралась сделать с Озмой, мне не нравится эта идея.

— Неужели? — протянул Нокс. — Или тебе не нравится то, что она собирается сделать с Питом?

— Какая разница?

— Огромная! — возмутился он.

— Я хочу, чтобы с обоими ничего не произошло, — сказала я в ответ. — Мы понятия не имеем, что за абракадабру она собирается сляпать и какими будут последствия. Все, что я знаю, — это то, что Многоцветка жаждет засунуть Озму в ящик и распилить пополам.

— Я все же сомневаюсь, — заспорил Нокс. — Но расскажу, что знаю я. А я знаю: Озма важна. И она уже ведет себя иначе. Более властно. Если есть хоть какой-то способ помочь ей, мы должны его испробовать.

— Пит — мой друг, — тихо сказала я.

Теперь была очередь Нокса злиться.

— Знаешь, сколько друзей я уже похоронил? — взбесился он. — Забыла о Герт? Она не первая, но и не последняя, если мы что-нибудь не сделаем. Слушай, я надеюсь, с Питом все будет хорошо. Но оно не стоит риска.

Примерно то же сказала в лаборатории Многоцветка, только она выбирала менее приятные слова.

— Не оно, — выплюнула я в ответ. — Он. И если он не стоит риска, тогда кто стоит? Ты? Я? Разве не настало время, когда пора прекратить жертвовать всем и начать спасать людей?

Нокс вздохнул и посмотрел наверх.

— Не знаю, — немного помедлив, отозвался он. — Правда не знаю.

— Мне жаль, — проговорила я, вспоминая путь через Туман сомнений и слова Дороти о том, что я становлюсь похожей на нее. Пусть раньше я этого не признавала, но действительно боялась этого больше всего на свете. — Может, ты и не знаешь, но я знаю.

Нокс окинул меня взглядом, в котором, кажется, читалось уважение.

— Ладно, — медленно согласился он. — Я тебе помогу. Ты в одиночку преодолела долгий путь и заработала право принимать решения. Что бы ты ни решила, я сделаю. Только скажи. Но окажи мне одну услугу: обдумай все хорошенько. Для начала выспись.

— Ладно, — сказала я, поднимаясь с кровати. Хоть мы и решили сбежать, еще нужно сообразить, как это сделать. — Но завтра мы уходим.

Когда я вернулась в комнату, было темно и Озма уже спала. Я забралась под одеяло и все еще пыталась собрать воедино события этого долгого запутанного дня, когда с соседней кровати раздался крик. Я села.

Озма. Она кричала, извиваясь под шелковыми простынями, борясь с невидимым врагом.

— Нет! — яростно прорычала она. — Убирайся!

В глубине души хотелось просто не обращать на нее внимания и постараться заснуть. Это же разговаривающая сама с собой Озма. Подумаешь! Но я подскочила с кровати, ощущая, как знакомая уже тьма охватывает тело, приготовившееся к бою.

— Помоги мне! — взмолилась Озма. Но не своим голосом, а другим, мужским. А потом она вновь завизжала, извиваясь от боли и гнева. — Нет!

Тогда-то до меня и дошло, что в комнате, кроме нас, никого нет. Что бы ни напало на Озму, оно было внутри нее самой.

— Пит? — неуверенно спросила я.

На мгновение принцесса успокоилась и повернула ко мне голову.

— Прошу. — Губы ее дрогнули, и теперь можно было точно уверенной, что это говорит Пит. — Эми. Пожалуйста. Ты обещала. Помоги мне.

— Пит… Я…

— Я же помог тебе, — напомнил он. — А ты обещала! Умоляю.

Пришлось принимать молниеносное решение. Не знаю, поступила бы я иначе, если бы смогла вновь пережить этот момент. Пит был прав: он помог мне. И не единожды. Он мой друг. Пусть я многое сказала фантому Дороти в Тумане сомнений, пусть могла быть полна зла, когда это становилось необходимо, но все же я имела одну слабость: доброту. А доброта — та еще слабость. Теперь я это понимаю. Но до сих пор не уверена, что хочу полностью от нее избавиться.

Выбора не было. Он бы сделал для меня то же самое. Всего за одно мгновение я переключилась, метнувшись в сияющий мир света и энергии, в мир, где нужно было лишь потянуть за пару ниточек, чтобы получить желаемое. И я потянула за них. Тело Озмы начало изменяться. Она стала Питом, потом вновь собой. Словно девушка таяла, фигура ее стала преображаться, становясь абсурдной мешаниной: ноги и грудь Пита, голова и руки Озмы. Она сопротивлялась. Но Пит тоже боролся, пламенно желая освободиться. Я помогла ему еще немножко. Ведь обещала! Я чуточку подтолкнула, а потом резко рванула невидимые магические нити. Озма закричала в последний раз — громко, на пределе возможностей — и исчезла, оставляя в постели, где только что лежала, вспотевшего и задыхающегося Пита.

Он сел на кровати. По лицу текли слезы.

— Прости, — сказал он, вытирая лоб. — Спасибо тебе.

— Нет, — ответила я, наконец приняв решение. — Я не позволю им ничего с тобой сделать. Я обещала и от обещания не отказываюсь.

— Прости, — повторил Пит. — Я не хочу этого делать. Никогда не хотел. Но я не верю тебе. И желаю жить.

Он схватил с прикроватной тумбочки лампу и, прежде чем я успела сообразить, что Пит собирается сделать, ударил меня ею прямо по голове.