— Так пускай же этот проклятый докторишка не думает, что это ему сойдет с рук! — прорычал Фригий Бероиме и так решительно поднялся из кресла, что все поняли — время разговоров и вздохов прошло, надо действовать — и тоже поднялись из своих кресел.

— Нет, господа, это действительно слуга сатаны! — горько заключил Синдирак Цфардейа и обвел окружающих взором, полным благородной тоски за человечество. — У нормального человека не поднялась бы рука на ребенка…

А неугомонный Буко Сус, деловито застегивая пиджачок на все пуговицы, воскликнул:

— Мы изловим этого бандита в его собственной норе!

Господин Цфардейа укоризненно зашикал на него, кивнув на снова зарыдавшую госпожу Бероиме, и Буко Сус уже шепотом закончил свою фразу:

— Мы его за волосы притащим в полицию!..

Вскоре гул машин, подкативших к его дому, разбудил доктора Попфа. Он поднял голову с подушки и прислушался. В тоскливом шелесте проливного дождя он различил хлопанье автомобильных дверец, негромкий говор. Потом кто-то постучал во входную дверь.

Попф выглянул в окно. Он увидел четыре автомобиля, вытянувшихся гуськом у самого подъезда. Десятка полтора человек, прибывших на этих машинах, столпились у дверей его дома. У них были странные, в высшей степени необычные фигуры: у них не было голов. Вместо голов высились какие-то островерхие обрубки. Это было очень страшно. Но уже через какую-нибудь секунду Попф понял, в чем дело. Это были капюшоны. Шел дождь, и люди надели капюшоны. Ничего удивительного.

Однако когда глаза его привыкли к ночной мгле, царившей на улице, Попф убедился, что это далеко не обычные капюшоны. Скорее всего, это были мешки с прорезями для глаз.

Попф попытался было убедить себя, что все это происходит с ним не наяву, а во сне. Но стук возобновился. На сей раз он был настойчивее.

— Кто там? — спросил Попф, распахнув окно.

— Откройте! — ответил ему снизу незнакомый голос.

— Кто вы такие? — спросил Попф.

— Откройте! — повторил снизу тот же голос. — Не заставляйте нас взламывать дверь!

— Кто вы такие? — снова спросил Попф, чувствуя, как его охватывает отвратительная мелкая дрожь. — Почему вы не говорите, кто вы такие?

Вместо ответа он услышал треск двери, на которую навалилось несколько человек.

Тогда он подбежал к телефону, схватил трубку:

— Полиция? Алло, это полиция?

— Вы не ошиблись, сударь, — откликнулся на другом конце провода вежливый голос. — Это действительно полиция. С кем имею честь?

— Это говорит доктор Попф…

— Добрый вечер, доктор! Как вы поживаете, доктор?

— Благодарю вас… Ко мне в дом сейчас ломятся какие-то люди…

— Какие люди, доктор?

— Какие-то люди… со странными головами…

— Ах, со странными головами?! А умнее ты, болван, ничего не мог придумать? Вот я тебе покажу, проклятый мальчишка, как издеваться над полицией!.. Шестой раз за сегодняшнее дежурство такой идиотский розыгрыш!

— Боже мой! Но это действительно говорит доктор Попф!..

Однако рассерженный дежурный инспектор, которого и в самом деле пять раз за сегодняшнее дежурство поднимали на смех ложными вызовами (это было излюбленнейшее развлечение местного юношества), уже не слушал Попфа. Попф швырнул трубку и бросился к шкафу. Он хотел забаррикадировать им вход в комнату, но не успел. Дверь хрустнула, зазвенели и посыпались стекла, и в спальню ввалилось десятка полтора вполне прилично одетых мужчин. На головах у них были джутовые мешки с наспех прорезанными дырками для глаз.

— Что вам нужно? Кто вы такие? — крикнул Попф, пятясь к окну. — Как вы смеете врываться в чужой дом?

— Сейчас мы тебе, голубчик, все растолкуем, — ласково ответил высоченный мужчина в лаковых туфлях и нанес Попфу сильный удар в нижнюю челюсть.

Попф без чувств рухнул на пол…

Судя по тому, что за этим последовало, план налета был разработан достаточно тщательно.

Четыре человека немедленно проследовали в лабораторию и в несколько минут все бутыли и ампулы с «эликсиром Береники» превратили в груду битого стекла. Драгоценная жидкость клейкими ручейками растеклась по полу, заваленному осколками и изуродованной аппаратурой.

Два человека черным ходом выскочили во двор, прикончили в хлеву необыкновенных докторских питомцев с быстротой и точностью, которая сделала бы честь любому опытному мяснику. Трое других, связав все еще не пришедшего в сознание Попфа, снесли его вниз и бросили в одну из машин.

Участник налета, державшийся несколько в стороне от остальных, воспользовался суетой, царившей в доме, для того, чтобы рассовать по карманам своего плаща несколько флаконов эликсира. Затем он перешел в кабинет Попфа и стал рыться в бумагах. Впрочем, особенно долго ему искать не пришлось. Почти сразу он наткнулся на пять толстых папок, аккуратно перевязал их бечевкой и спрятал у себя под плащом.

Убедившись, что больше ничего интересного ему не найти, налетчик облегченно вздохнул, спустился вниз, сел и машину и, завернув и гостиницу ровно на столько времени, сколько нужно было, чтобы взять чемодан и расстаться с портье, укатил на вокзал.

Так поездом, отходившим из Бакбука в двенадцатом часу ночи, отбыл в Город Больших Жаб, к постоянному месту работы, Синдирак Цфардейа. Ему было немножко не по себе: впервые за свою многолетнюю службу в «Тормозе» он совершил действия, уголовно наказуемые. Но он знал, что все это сойдет благополучно. В сущности, ведь он только выполнял предписания того, кто подчинялся во всей Аржантейе лишь одному человеку — господину Примо Падреле. И вообще, когда дело идет о самом большом бизнесе XX века, некоторое количество пролитой крови и кое-какие другие упущения против законности становятся лишь малоприметной мелочью, на которую приличные деловые люди не обращают никакого внимания.