Ритка, увидев, что все еще сжимает портрет маньяка, взвизгнула и отбросила его в сторону, будто он мог ей что-то сделать.

— Но мне страшно! — снова захныкала она.

Павел виновато на меня посмотрел.

— Маш, проводи, пожалуйста, Риту! Мне сейчас нельзя с опорного отлучаться.

А мое настроение снова упало ниже плинтуса, хотела ведь хоть сейчас телепортнуться до своего дома, устала, как собака! А то волшебство есть, а воспользоваться им все не получается! Так я уже давным-давно бы уж была дома и уже успела с мамой поговорить.

— А чего это она меня провожать будет!? Самая бесстрашная, что ли? — возмущенно хмыкнула блондинка.

— Не я, он! — хмуро ответила я, кивнув на вынырнувшего из кустов Лео.

— Собака Баскервилей! — Ритка схватилась за сердце.

Хотя тут я с ней соглашусь, так и обделаться можно, когда неожиданно ночью на тебя эдакое черное чудовище из кустов вылезет.

— Нет, не угадала. Это мой Лео! Познакомься! — и сама вздрогнула, когда пес, присев перед испуганной девушкой, манерно протянул ей свою правую лапу.

Но блондинка лишь отшатнулась. Было видно, что этот человеческий поступок напугал ее гораздо больше, чем фееричное появление.

Но, несмотря на то, что на огромного черного дога она посматривала с явной опаской, согласилась, чтобы мы с Лео ее проводили. Видимо, встреча с маньяком пошатнула ее уверенность в безопасности прогулок по ночной деревне.

Разговор как-то сразу не клеился. Все годы после нашей с ней ссоры она никак иначе со мной не общалась, кроме как язвительно-уничижительно. Но сейчас она была как бы под моей защитой, и язвить и брызгать ядом в этой ситуации, с ее стороны было бы верхом безрассудства. Она лишь спросила у меня, что у нас с Павлом. Я удивилась вопросу и ответила максимально честно, что между нами только сексуальный маньяк.

Такой ответ, по-видимому, ее удовлетворил. Во всяком случае, она кивнула и больше ничего не спрашивала, и дальше мы с ней шли молча.

А я лишь улыбнулась, вспомнив, что в школе почти все девчонки бегали за Пашкой. Еще бы, высокий, красивый, да еще и хулиган! Пожалуй, последнее придавало ему больше очков в глазах романтичных малолетних дурочек. Да и я, чего греха таить, нет-нет да и засматривалась на длинноволосого брутального красавчика.

А вот Пашка сох по этой манерной и высокомерной Ритке, которая его в упор не замечала. У нее тогда была цель — уехать в Москву и выйти замуж за олигарха. Но что-то не срослось. Она уехала, но через год вернулась, да так и осталась в деревне. Видимо, решив, что быть большой лягушкой в маленьком пруду куда проще, чем покорять столицу, где таких охотниц, как она, пруд пруди!

Оттого, видно, и начала охоту на Пашку, так в деревне участковый, можно сказать, второй человек после главы администрации.

Тем временем мы уже пришли. Ритка бросила на меня косой взгляд и, буркнув тихое «спасибо», направилась к своему дому. А я вдруг подумала, что пора бы уже и зарыть «топор войны», дело-то прошлое.

— Рит! — окликнула я бывшую подругу. Та обернулась и вопросительно посмотрела на меня. — Рит, помнишь, когда твоя юбка к стулу приклеилась? — Глупо было спрашивать, такое не забывается, о чем мне и сказали ее мгновенно нахмурившиеся брови. — Это сделала не я. — Сказав, наконец, правду, я развернулась и пошла назад, еще долго ощущая спиной пристальный взгляд бывшей подруги.

Мама буквально вскрикнула от радости, увидев меня на пороге дома, и чувствительно стиснула в своих объятиях.

— Машутка, я уж думала, ты не приедешь сегодня! Последний автобус уже давно прибыл!

— Да нет, недавно. Он по пути сломался, — механически ответила я, во все глаза глядя на непохожую на себя маму. Вернее, такой я ее видела в далеком детстве, а сейчас она словно скинула лет пятнадцать, не меньше!

— Проходи, проходи! — суетилась мама, забирая у меня из рук большой чемодан на колесиках, который я спешно наколдовала у самой двери. Он был пуст, а подарки, которые якобы в нем лежат, я наколдую чуть позже.

Мама тем временем продолжала щебетать.

— А мы с Витей, ой, с Виктором Петровичем, уже собирались спать ложиться!

Последнее уточнение прозвучало довольно двусмысленно, что мама смутилась, а я отвернулась, пряча улыбку.

— Добрый вечер, Мария! — из моей бывшей комнаты, улыбаясь, вышел довольно подтянутый симпатичный мужчина, в котором я в первую секунду не узнала бывшего бомжа. На нем были спортивные брюки и синяя футболка.

— Виктор Петрович!? — охнула я, вас и не узнать! Чудесно выглядите! Свежий воздух пошел вам на пользу! — искренне улыбалась я, в душе чувствуя большую благодарность этому мужчине за свою маму. Она и вправду за те две недели, как я ее не видела, сильно похорошела.

— Ну идем скорее на кухню, я тебя покормлю! Сварю домашних пельмешек, которые мы полдня лепили с Виктором Петровичем к твоему приезду! — улыбалась мне мама.

Прямо под дверью дома гавкнула собака. Всего один раз, но так громко, словно в микрофон. И тут я вспомнила!

— Мамочка, подожди, пожалуйста! — притормозила я на пороге кухни. — Я ведь не одна приехала!

— Оо! С молодым человеком? — мама многозначительно переглянулась с Виктором Петровичем. — А что ж ты меня не предупредила!? Ну ничего, ничего, зови его скорее!