Художник в полной мере использовал пластические возможности красной кирпичной кладки с ее теплым и насыщенным цветом, превращая ее в тяжелую ткань театрального занавеса, расшитого сказочными узорами. Один из углов дома был украшен балконом «Беседа Царицы» под когда-то бывшим золотым куполом. Объемная труба выполнена в виде спящей совы.

Способность видеть в темноте, а также поворачивать голову на 180 градусов, поблескивая искрами в желтых глазах, делала образ совы таинственным и пугающим. Способность же в течение дня сидеть неподвижно в укромном месте и как бы размышлять о чем-то неведомом людям создала из совы символ мудрости, ясновидения и пророчества.

Используя сакральную охранную символику, художник установил на коньке крыши золоченую решетку со львами, а над пирамидальной крышей над зеленой башней — бдительного стража, золоченого петуха. Лев издревле считался символом мужества, храбрости и верховной власти и посвящался солнечным божествам. В средневековых легендах лев наделялся способностью спать с открытыми глазами, поэтому олицетворял бдительного стража. Петух символизировал пробуждение, возрождение и бдительность. Считается, что рассветное пение петуха отгоняет нечистую силу. Со временем он стал символом просветления, поскольку пробуждается на рассвете и приветствует солнце.

Если обойти дом со всех сторон, не увидишь ни одного балкона, похожего на другой, ни одного одинакового угла дома. Самый большой балкон (со стороны Курсового переулка) держат на «своих горбах» фантастические чудища с крокодильими головами, витые сказочные змеи — драконы, порождение малютинской фантазии. По древним легендам, драконы — это бдительные и грозные стражи, охраняющие хозяина от зла и бед. Они символизировали два мира — верхний (птицы) и нижний (змеи) и играли важную роль, как посредники между двумя мирами — земным и небесным. Небесный дракон держит на своем хребте чертоги богов, чтобы не дать им упасть на землю.

Решетка на козырьке крыши

Изобилие фантастических цветов, изумительные райские птицы среди виноградных лоз; фольклорные Сирин и Алконост на своем «ветвистом троне», пышные сплетенные растения, парные птицы — «оглядышки» у гроздей райского сада, изображения символических животных, пейзаж с Солнцем и цветущим под его лучами миром, — все это рождало образ «духовного Вертограда» и превратило дом, предназначенный для повседневной жизни, в «Дом-Сказку».

«Нездешние» переживания Серебряного века требовали возвышенных и идеальных ликов природы. Первой ступенью в их создании и стал древний как мир образ райского сада.

Здание сразу же стало самым знаменитым в Москве и попало в дореволюционные путеводители как «блестящая импровизация в духе сказочно-былинного стиля: «Стены столовой резались из дуба, а арки, наличники и карнизы — из березы. Посудный лифт для спуска кушаний из кухни в буфет при столовой обделан в виде изразцовой майоликовой печи. Столовая вышла строго стильной. Половина салона от входа с площадки лестницы отведена под кабинет. Красивы вышли хоры с библиотечными на них шкафами и широким под ними камином. В большом окне ниши вставлено цветное, исполненное Строгановским училищем по рисунку Врубеля стекло с изображением «Въезда победителя». Картина Малявина «Мужик» была вделана в стену над письменным столом. Под широким, во всю стену, трапецеидальным окном с зарисованными цветами и арабесками стеклами стояла дубовая, с резьбой, скамья. Березовая резная арка, с резным окошечком, отделяла от столовой «Думку», на стене которой против арки висело большое синее полотно Рериха — «Заморские гости». В общем, вся отделка первого и второго этажей с соединяющей их лестницей была интересно задумана и любовно выполнена под непосредственным руководством С.В. Малютина, проявившего не только массу вкуса, но и много практичности».

Картина Н.К. Рериха «Заморские гости», висевшая на стене холла

Одним из первых квартирантов необычного дома стал сам Сергей Малютин, проживший в нем восемь лет. Здесь во время страшного московского наводнения 1908 года погибло его незаконченное монументальное полотно «Куликово поле», о котором он особенно горевал. Дом Перцова был «любимым детищем» художника, его надеждой, но не принес Малютину радости и творческого удовлетворения. По воспоминаниям очевидцев, Малютин мучительнее других искал свой путь, тяжелее остальных переживал удары судьбы, которые сыпались на него чаще, чем в обычной человеческой жизни.

По воспоминаниям его друзей, в нем словно было два художника. В мастерской его стояли два «лубка» — в один из них он складывал «записки с натуры, выражений человеческих лиц, точные натурные зарисовки. Другой — наполнялся клочками и кусочками бумаги с таинственными птицами-сиринами, подсолнухами, коньками-горбунками, проектами теремов. По словам художника, каждый человек живет не только в реальном мире и в сегодняшнем дне — у каждого есть «своя страна», своя сказочная мечта.

Для самого хозяина и его семьи была построена оригинальная квартира-особняк, занимавшая 4 этажа и имевшая собственный вход со стороны набережной. Одновременно со строительством дома Петр Николаевич занимался постройкой первой в России «народной» железной дороги на Северном Кавказе, чьи акции бы распространялись исключительно среди местного населения. Противником проекта был министр финансов Коковцев, лоббировавший интересы — Владикавказской железной дороги. Он «перекрыл кислород» Перцову: ни один отечественный банк не соглашался дать ему кредит под выпуск акций.

Поиски ссуды приводят Перцова в Англию. Ему предлагается законная и на редкость выгодная сделка, правда, ставящая русскую дорогу в зависимость от иностранных акционеров. За 1 миллион 200 тысяч рублей золотом, которые предоставлялись инженеру, акции должны были распространяться только в Англии. Честный инженер категорически отказывается от подобных условий, и тогда на помощь ему приходит молодой промышленник А.И. Путилов — ссуда была получена. Под залог попал весь капитал и имущество Перцова, включая только что построенный сказочный дом.