— Это было впечатляюще, — повторила за братом принцесса Айгви, и её светский тон совершенно не вписывался в полутьму коридора и компанию, состоявшую из меня одной.

— Благодарю, ваше высочество.

— Есть вероятность, что ваш призыв склонит симпатии Ингрена на вашу сторону. Призвать образ Отца в такой момент — это серьёзная заявка!

По ровному тону голоса принцессы было сложно понять её настрой. Её огорчил мой призыв? Или, напротив, она осталась довольна?

— Это произошло случайно. У меня не было намерения призвать именно спрута. Да и вызвала я просто образ Отца, а не его самого. Это просто ци-шри… Ваше высочество, позвольте вопрос!

— Я даже догадываюсь, какой. Спрашивайте.

Я замедлила шаг.

— Это ведь задание, с которым справятся все. Оно простое, а слабых здесь нет. На каком основании будут выбывать участницы?

— Брат не делился со мной критериями, по которым будет выбирать слабейшую. Наверное, потому что в первую очередь вопросы будут задавать мне, — усмехнулась принцесса. — Поэтому я в том же положении, что и вы.

— Возможно ли, что его высочество будет руководствоваться решением артефакта? — не унималась я. — Не поймите превратно, ваше высочество, но хочется некоторой определённости в такого рода испытаниях, чтобы хотя бы понимать, на что рассчитывать…

Вдруг принцесса резко остановилась и развернулась ко мне, и я чуть не натолкнулась на неё.

— Да, возможно, в некоторых моментах мой брат будет прислушиваться к артефакту, — сказала она. — Но я хочу, Маури, чтобы вы понимали одну вещь. Здесь действительно нет слабых. Для моего брата не пригласили бы слабых! И именно по этой причине Ингрен не делится критериями отбора даже со мной. Согласитесь, это выглядело бы игрой в поддавки. Более того — это и было бы игрой в поддавки! Для таких сильных девушек, как вы, оскорбительно знать наперёд что-то, что касается испытаний. Надеюсь, я ответила на ваш вопрос.

Ох, так это с заботой о нас! Как милосердно.

— Да, ваше высочество. Больше вопросов нет.

Принцесса смягчилась.

— Я ожидала, что кто-то спросит об этом. Поэтому не волнуйтесь. Я думала, что об этом заговорит Лалли, но она, видимо, постеснялась.

Мы дошли до той же самой комнаты с огромными окнами, куда принцесса проводила нас вчера. Судя по раскиданным во все стороны подушкам и перевёрнутому столику, кое-то пережил вспышку ярости.

— Ты! — рыкнула Лалли, стоило мне появиться в комнате. Её горящий взгляд чуть не спалил меня на месте, однако и я не стог сена, чтобы заняться пламенем от одной искорки. — Тебе же повезло, да?! Почему именно тебе?! Теперь тебя оставят здесь!

— Везение — тоже талант, — заметила я. — А мы ведь здесь все как на подбор талантливые.

Сняла маску и с облегчением вытерла лицо платком.

— Да уж, талант, — откликнулась Эби-Ши. — Меня вон подушками закидала. Зато мягко стало.

И выразительно поёрзала на вышеупомянутых подушках.

— Надо было столом кинуть, — проворчала Лалли. — Если бы не клятва, Лори, тебе бы не поздоровилось!

— Причём закидала из-за твоего призыва, Жемчужинка! — насупилась шидро. — Как будто я виновата, что пришёл спрут, а не акула, например!

— Прости за это! — с притворным покаянием воскликнула я. — За несправедливо принятый удар тебе воздастся десятикратно! К сожалению для Ами, здесь нет любящей мамы, чтобы похвалить дочурку, что она съела всю чашку супа и призвала целого кита, а есть мы, злобные соперницы, которые с ней не советуются, кого призывать, чтобы ей понравилось!

Услышав слово «мама», Лалли тут же подобралась. Лицо её помрачнело.

— Если ты ещё раз упомянешь мою мать, тебе не поздоровится. Я дождусь конца отбора, и… А!!!

Она схватилась за запястье и рухнула на колени, шипя и морщась от боли. Мы тут же подбежали к ней и не без усилий заставили её сесть. Лалли стонала и всё держалась за запястье.

Выходит, что в своей угрозе она была серьёзна, раз клятва вспыхнула. Узор на её руке светился серебристым сиянием.

— Угрозы тоже прибереги до конца отбора. — Я похлопала Лалли по плечу.

По её щекам струились слёзы не то боли, не то обиды.

Я не думала, что мои слова так её заденут! Надо будет ещё тщательнее их подбирать, хотя Лалли со своей стороны уж точно не заморачивалась с такой мелочью. Она всего лишь маленькая девочка, которая всю жизнь до отбора была уверена, что лучше всех и во всём — она даже не может вменяемо выносить чужое превосходство, её реакции совершенно детские. Ну правда же!

Само собой, это всё родительское влияние. Что у них там в семье происходило, и почему Лалли так взбеленилась — не моё дело. Но взросление — дело болезненное. Если уж не родители, то отбор ей его обеспечит.

Мне даже немного её жаль.

Больше она не сказала ни слова. Мы полюбовались на разных ци-шри: на сумрачную медузу, на страшную зубастую рыбину с мерцающей удочкой, на гибкого и тонкого морского змея, на пятнистую акулу с пастью-провалом.

— Вы узнаете результаты завтра утром, — только и сказала принцесса, когда мы все собрались в одной комнате.