Ками

Как только Макс останавливает Бугатти перед особняком, я открываю дверь и выхожу. Я слишком расстроена, чтобы поприветствовать охрану моего отца, когда захожу в дом.

Зная, что папа в это время ночи будет в своем кабинете, я направляюсь туда. Когда я захожу в комнату, голова папы отрывается от чтения документа.

— Камилла? Что случилось? — спрашивает он с беспокойством в голосе.

Я указываю на Макса, который останавливается рядом со мной.

— Он опозорил меня сегодня вечером и совершенно невозможен. Я понимаю, это для моей безопасности, но должны же быть границы. Всю прошлую неделю я ходила по тонкому льду.

Папа терпеливо смотрит на меня.

— Что случилось сегодня вечером?

— Я пошла в туалет, и он ворвался внутрь, как долбаный Терминатор.

Взгляд моего отца метнулся к Максу.

— Не потрудишься объяснить?

— Камилла зашла в туалет с Генри Дюраном. Я сказал ей, что должен обыскать комнату, прежде чем она войдет.

Я разочарованно вздыхаю.

— Папа, он дергает меня, как какую-то марионетку. Он никогда не спрашивает разрешения и просто делает, что ему заблагорассудится. Это бесит.

Вместо того, чтобы встать на мою сторону, папа говорит:

— Это для твоей безопасности, mon amour.

Моя грудь вздымается от раздражения.

— У него вообще есть опыт работы телохранителем?

Папа вздыхает.

— Нет, но он — лучшая защита для тебя.

Меня охватывает шок.

— Он никогда не был телохранителем?

Мой отец качает головой.

— Нет, он делает мне одолжение, защищая тебя, так что постарайся дать ему поблажку.

Господи.

— Мне нужно, чтобы он немного сбавил обороты, — возражаю я. — Я не могу так жить. Я понимаю, что мне нужна защита, но мне также нужно иметь возможность продолжать жить своей жизнью, пока ты разбираешься с угрозой.

— Это дело потребует от всех терпения, — говорит папа так, словно произносит одну из своих политических речей.

— Я пыталась, — почти плачу я, потому что не похоже, что вопрос будет решен.

Мой отец встречается взглядом с Максом.

— Вы можете что-нибудь сделать, чтобы облегчить это Камилле?

Макс скрещивает руки на груди и качает головой.

— Это единственный способ, которым я могу гарантировать сохранение ее жизни. Я должен полностью контролировать каждую ситуацию.

Да поможет мне Бог.

Я перевожу на него разочарованный взгляд.

— Тем, что ты долбаный робот? Тем, что не позволяешь мне уединяться?

Напряженный взгляд Макса встречается с моим, и я снова замечаю опасность, скрывающуюся в тени.

— Что ты делал до того, как согласился защищать меня?

Папа поднимается с кресла и, не давая Максу возможности ответить, говорит:

— Я уверен, что мы сможем найти способ наладить отношения между вами двумя. — Отец смотрит на меня, затем спрашивает: — Что могло бы облегчить тебе задачу?

Я снова указываю на Макса.

— Немного эмоций от него было бы здорово. Я даже не уверена, что он умеет улыбаться.

Макс издает скучающий вздох, когда папа бросает на него умоляющий взгляд.

— Я постараюсь, — бормочет Макс. — Ничего не могу обещать.

— Я знаю, это, должно быть, необычный случай для вас, мистер Левин, но я ценю любые усилия, которые вы можете предпринять, чтобы успокоить мою дочь.

— Господи, я просто прошу о каком-то человеческом взаимодействии, а не о том, чтобы он выполнял все мои потребности, — бормочу я, не понимая, почему мой отец относится к Максу иначе, чем к другим своим сотрудникам.

Папа окидывает меня серьезным взглядом.

— Мистер Левин оказывает мне услугу, Камилла. Он может уйти в любой момент, и тогда у нас будут серьезные неприятности. Ты должна понять, что он — это все, что стоит между тобой и человеком, который хочет тебя убить.

Отец хватает фотографии со своего стола и протягивает их Максу.

— Я только что получил это.

Я подхожу ближе к Максу и вижу, что на всех снимках я. Когда я выходила фотографировать. Когда я присутствовала на благотворительном мероприятии на прошлой неделе. Есть даже один, когда я совершала короткую прогулку с Максом несколько дней назад.

На каждой фотографии жирными красными буквами напечатано одно и то же предложение.

Я мог бы убить ее.

Уйди из политики.