Заинтересовавшись этим человеком, я спрашиваю:

— Вы всю свою жизнь были телохранителем?

У него нет акцента. По крайней мере, я не могу его определить.

Макс качает головой.

— Я работаю в сфере безопасности. Слежка за людьми — моя специальность.

Интересно.

Взяв нож и вилку, я спрашиваю:

— Вас хотя бы учили защищать людей?

Макс просто бросает на меня нервирующий взгляд, в то время как папа начинает подробно объяснять, почему Макс — именно тот человек, который может меня защитить.

— Мистер Левин прекрасно обучен всем стилям борьбы. У него впечатляющий послужной список — он ни разу не промахнулся мимо цели. Я считаю, что в мире нет человека, с которым ты была бы в большей безопасности, чем с ним.

Мне кажется, что папа упускает важную информацию, но я не говорю об этом.

Желая удовлетворить свое любопытство, я спрашиваю:

— Откуда вы, мистер Левин?

Он легонько качает головой.

— Зови меня Макс.

Я отрезаю кусочек от грудки курицы и отправляю мясо в рот.

— Я родился в Москве, — отвечает он.

Русский?

Почему это производит на меня впечатление?

— У тебя нет русского акцента, — замечаю я.

— Я много путешествовал. Из-за этого.

Что-то подсказывает мне, что это не вся правда, но раз уж мы говорим об акценте, я не ставлю под сомнение его ответ.

Переключив свое внимание на папу, я спрашиваю:

— Как все будет работать? Я должна сообщать Максу, когда собираюсь куда-нибудь пойти?

Я откусываю кусочек хрустящей картофелины и чуть не стону от того, как она хороша на вкус.

Я должна украсть Филиппа у папы, чтобы он готовил для меня.

— Мистер Левин переедет к тебе, так что ты никогда не будешь одна, — объявляет папа.

Кусочек картофеля попадает не в то горло, и я начинаю кашлять, мои глаза мгновенно слезятся. Такое ощущение, что картофель навсегда поселился у меня в горле.

Как раз в тот момент, когда меня охватывает паника, Макс оказывается рядом с моим стулом и рывком ставит меня на ноги. Его грудь прижимается к моей спине, руки сжимаются вокруг меня. Его кулак врезается в пространство между моим животом и ребрами, и картофелина разлетается по комнате.

Меня одолевает приступ кашля, в результате чего Макс приказывает властным тоном:

— Дыши через нос.

Мое тело не колеблется и делает то, что ему сказано. Мне удается набрать в легкие немного воздуха и откашляться от першения в горле. Перед моим лицом появляется стакан воды, и я беру его у Макса. Жидкость прочищает мне горло, и я снова начинаю нормально дышать.

Господи.

— Лучше? — Спрашивает папа.

Я киваю и бросаю взгляд на Макса, когда он возвращается на свое место. Мои ноги дрожат от того, что я подавилась кусочком картошки, и я быстро опускаюсь на стул.

Я делаю пару глубоких вдохов, не сводя глаз с человека, который только что спас меня от позорной смерти.

Не прошло и часа с момента нашего знакомства, а он уже спасает мою задницу.

— Спасибо, — шепчу я хриплым голосом.

— Просто делаю свою работу, — бормочет он, а затем продолжает есть.

Только тогда я вспоминаю, что сказал папа, и мои глаза устремляются к лицу отца.

— Макс переезжает ко мне? Зачем? Не думаю, что это необходимо.

— Это не обсуждается, mon amour, — говорит папа. — Пока угроза не устранена, мистер Левин будет рядом с тобой днем и ночью. Это для твоей безопасности. Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Закатывать истерику было бы по-детски глупо. Я не в восторге от всего этого, но моя жизнь в опасности, так что придется искать способ адаптироваться.

Мой отец — властный человек. В хорошем смысле, конечно. Он чрезмерно заботлив и настаивает на полном контроле над моей жизнью.

Иногда это становится слишком, и я чувствую, что задыхаюсь, но я знаю, что он делает это, потому что любит меня.

Кстати, о властности…

Мой взгляд возвращается к Максу, который наслаждается едой. Я наблюдаю, как он сжимает челюсти, пока жует, и немного удивляюсь, когда нахожу это привлекательным.

Никогда раньше я не находила привлекательным то, как человек ест.

Снова взяв в руки посуду, я съедаю несколько овощей, размышляя о том, какие большие перемены произошли в моей жизни.

Господи, это безумие и разочарование.

Находиться рядом с человеком двадцать четыре семь дней в неделю будет чертовски тяжело. Я понимаю, что это для моей безопасности, и никакие доводы не помешают отцу сделать все, что в его силах, чтобы защитить меня.

Кроме того, у многих людей есть телохранители. Как и они, я найду способ справиться с этим.