Как только мы входим в спальню, мой взгляд останавливается на чехле с одеждой, и я направляюсь прямиком к нему. Я расстегиваю молнию, затем мои брови взлетают вверх, и я ахаю.

Снимая светло-зеленое шелковое платье, я теряю дар речи.

Я чувствую, как взгляд Макса обжигает меня, когда он спрашивает:

— Я думал, оно подойдет к твоим глазам. Ты одобряешь?

Я киваю головой и, улыбаясь мужчине, который продолжает меня удивлять, говорю:

— Оно великолепно.

Не желая терять времени, я быстро снимаю с себя одежду и позволяю шелковой ткани платья струиться по телу. Макс подходит ближе и застегивает молнию на моем боку, а затем целует мое обнаженное плечо.

Ткань волнами ниспадает под моим декольте. Ложбинки нет, и мои твердые соски не видны.

Макс, должно быть, прочитал мои мысли, потому что он поднимает руку и проводит пальцами по моей левой груди.

— Я убедился, чтобы не было никаких казусов.

Я хихикаю.

— Я не удивлена.

Мой собственнический ассасин.

Я провожу ладонями по шелку, чтобы расправить некоторые складки, а затем беру косметичку из нашей сумки.

Пока я подправляю макияж, Макс переодевается в свой костюм. Я продолжаю украдкой поглядывать в зеркало, когда осознание того, что мы пара, снова настигает меня.

Иногда мне кажется, что все происходит слишком быстро и я ничего не могу контролировать. А бывает и так, что кажется, будто я знаю Макса всю свою жизнь.

Мне становится все труднее удерживать себя от того, чтобы полностью не влюбиться в него. Единственное, что мешает мне отдать ему все свое сердце, — это то, что, как только угроза будет устранена, Макс уйдет.

Я снова стану светской львицей, но, надеюсь, папа согласится, чтобы я ушла от публичности и занялась своим хобби — фотографией.

А Макс продолжит убивать людей.

Но есть и другая проблема. У папы случится сердечный приступ, когда он узнает, что у меня с Максом романтические отношения.

Уф, даже если он примет наши отношения, Макс все равно вернется в свой мир.

Конечно, пару раз он говорил что-то, подразумевающее, что мы в этих отношениях надолго, и я знаю, что он никогда не говорит того, чего не имеет в виду. Но я также знаю, что он не заводит отношений.

Он продолжает говорить, что я принадлежу ему, но это не значит, что навсегда.

Господи, он даже не может вспомнить, с кем он был и как их звали. Он — волк-одиночка по натуре.

Выборы через неделю. После этого папа хочет, чтобы я вернулась домой. Макс больше не понадобится, потому что мы получим защиту от SGPM — Группы безопасности премьер-министра.

При мысли о том, что Макс покинет меня, в груди вспыхивает паника.

— Все в порядке? — внезапно спрашивает он, вырывая меня из размышлений.

Я улыбаюсь, чтобы успокоить его, и киваю.

— На свадьбах я обычно становлюсь эмоциональной.

Я подавляю свои переживания, чтобы насладиться этим днем вместе с Максом.

Когда я встаю с табурета у туалетного столика, он подходит и встает позади меня.

Он начинает поднимать ткань на моих ногах, и, нахмурившись, я говорю:

— Не думаю, что на это есть время.

Взявшись за мои трусики, он стаскивает их, а затем засовывает в карман.

— Мне не нравится, что на тебе что-то надето под платьем.

Ох.

Жар разливается по моему животу и скапливается между бедер, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

Он поднимает руку к моему подбородку и оставляет поцелуй на моих губах.

— И это обеспечит мне легкий доступ.

Мне нравится, как это звучит.

Он целует меня еще раз, а затем берет мою руку и переплетает наши пальцы. Выходя с Максом из комнаты для гостей, я смотрю на него, любуясь красивыми чертами.

Я хочу вечно быть с этим мужчиной.

Мы спускаемся по лестнице и выходим из главного особняка. К счастью, здесь есть мощеная дорожка, по которой мы можем идти, потому что я надела туфли на высоком каблуке и, наверное, приземлилась бы на задницу, если бы мне пришлось идти по песку и траве.

Церемония проводится на поляне, окруженной деревьями. Белые стулья от Тиффани стоят по обе стороны от прохода, усыпанного лепестками белых роз.

— Здесь так красиво, — шепчу я, пока Макс ведет меня ко второму ряду. Я смотрю на других гостей и задаюсь вопросом, все ли они связаны с криминальным миром.

Наверное.

Макс держит мою руку и кладет ее себе на бедро. Он улыбается Николаю, который совсем не выглядит взволнованным.

Дед и отец Николая стоят впереди вместе с ним, и когда звуки фортепиано наполняют воздух, мы все поворачиваемся на своих местах, чтобы посмотреть, как Эбигейл идет по проходу.