Осознание этого опускается в мой желудок, как раскаленные угли. Поскольку у меня был Макс, папа стал мишенью.

— Твой отец любил тебя больше всего на свете, детка, — бормочет Макс.

— Я знаю, — хнычу я, душераздирающие слезы снова захлестывают меня.

Пока один ассасин защищал меня, другой отнял жизнь у моего отца.

_______________________________

Макс позаботился о нашем возвращении во Францию, потому что я не могла думать ни о чем, кроме папы.

Возвращаясь домой на частном самолете, я чувствую, что застряла в вечной душевной боли. Никакие слезы не могут облегчить мою боль.

Как мне пережить смерть моего отца?

Как мне жить дальше без него?

Как мне попрощаться?

Я не могу вспомнить наш последний разговор. О чем мы говорили? Говорила ли я ему, что люблю его?

— Ками, — говорит Макс, беря меня за руку.

Я поднимаю глаза к его лицу, и мне кажется, что я нахожусь в трансе, когда бормочу:

— Да.

— Мы приземлились. — Он берет меня за подбородок и поворачивает мое лицо к себе. — Думаю, нам следует заехать в больницу, чтобы тебе дали что-нибудь от шока.

Я ненавижу больницы, но, зная, что не смогу справиться с этим самостоятельно, киваю.

— Пойдем, детка.

С тех пор как на папу сегодня было совершено покушение, тон Макса стал мягким, и это заставляет меня плакать.

— Не говори со мной таким тоном, — говорю я. — Твой тон всегда властный. От мягкости мне становится только хуже. — Я поднимаю на него глаза. — У меня нет сил, Макс. Ты нужен мне.

На его лице появляется властное выражение, затем он говорит:

— Возьми у меня все силы, которые тебе нужны.

Его рука сжимает мою, как тиски, когда мы выходим из самолета. Затемненный внедорожник ждет нас, а за ним кортеж с группой охраны.

— Они из Академии Святого Монарха, — сообщает мне Макс.

Мы подходим к мужчине, который, похоже, возглавляет кортеж. Он кивает мне, затем говорит:

— Сожалею о вашей потере, мисс Дюбуа. — Его взгляд перемещается к Максу. — Меня зовут Данил. Какие будут приказания, мистер Левин?

Он русский.

— Мы направляемся в больницу, прежде чем отправимся в дом мистера Дюбуа.

Мне столько всего нужно сделать. Организация похорон. Последняя воля моего отца.

Филипп! Наш шеф-повар вообще знает, что моего отца убили?

Уверена, что знает.

Макс открывает заднюю дверь и подталкивает меня вперед. Когда я забираюсь внутрь, он садится рядом со мной, а Данил садится за руль.

Пока нас везут в больницу, я прислоняюсь к Максу. Я стараюсь сосредоточиться на том, что он рядом, а не на том, что сегодня я понесла тяжелую утрату.

Боже, я не знаю, что бы делала, если бы его здесь не было.

Случайная мысль выбивает воздух из моих легких — если угроза моей жизни исчезла, Макс может оставить меня в любой момент.

Нет-нет-нет-нет.

Макс, должно быть, чувствует мою панику, потому что берет меня за подбородок и поднимает мое лицо к своему.

Поскольку я разбита и слаба, я умоляю:

— Не оставляй меня.

На его лбу появляется морщинка, но он говорит то, что мне нужно услышать:

— Я никуда не уйду, детка.

Останься со мной навсегда.

На этот раз я не могу произнести ни слова, и вместо этого зарываюсь лицом ему в грудь. Я вдыхаю его мужской аромат и сосредотачиваюсь на ощущении его рук, обнимающих меня.

Я не уверена, что смогу оправиться от потери отца. Я не могу потерять еще и Макса.

Он — все, что у меня сейчас есть.

Самая уязвимая эмоция, которую я когда-либо испытывала, сжимает мою грудь удушающим захватом.

Внедорожник останавливается, и Макс помогает мне выбраться с заднего сиденья. Обняв меня одной рукой, он ведет меня в больницу, и я не обращаю никакого внимания на то, что там говорят.

Измученная и убитая горем, я позволяю Максу вести меня повсюду. Он говорит от моего имени и заполняет формы.

В какой-то момент мне делают укол, и вскоре после этого меня охватывает сон без сновидений.

Глава 29

Макс

Господи. Блять. Боже.

Ками плохо переносит потерю отца, чего и следовало ожидать. Она была сильной во всем, что происходило, пока не потеряла Мориса. Это, блять, ломает ее прямо у меня на глазах, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить это.