"Как странно, – думала Даша, – человека потрясает не только смерть друзей, но и врагов. Вот вроде был человек, живой и теплый, смеялся и любил, обманывал и обманывался, а теперь все – ничего больше не будет… Не сказано, не сделано, не разбито, не пролито. Чужая смерть словно поздравительная открытка от своей собственной, мол, не скучай, жди, я обязательно приду. Memento more.

– С вами все в порядке? – негромко окликнул Томек. – Может, врача позвать?

– Не надо, – хрипло ответила Даша и испугалась звука собственного голоса. – Сейчас все будет нормально. Только выкурю сигарету и поговорим.

Выкурить пришлось четыре. Но сигареты, плюс две чашки кофе, плюс рюмка бехеровки сделали свое дело – через полчаса она была почти спокойна.

– Итак, вы уверены, что мертвая женщина, которую вы видели, является Луниной Светланой, вашей знакомой?

– Да, абсолютно в этом уверена. – Даша закусила губу, чтобы не расплакаться. – Как это произошло? Кому понадобилось ее убивать?

В кабинете громко тикали настенные часы. Огромные, с замысловатой резьбой, они выглядели неуместно в этом небольшом, но довольно уютном помещении, где все столы были завалены папками, бумагами вперемешку с чем-то неуловимо домашним, как бывает только на тех рабочих местах, где люди проводят времени больше, чем дома. Томек с безнадежной грустью взглянул на деревянный циферблат, сверил с наручными часами – все точно, начало девятого.

– Вы второй раз говорите об убийстве. Почему вы так в этом уверены?

– Так она сама сказала, что ее хотят убить. И я видела рану у нее… – сглотнув, Даша дотронулась до плеча. – Ее что, пытали?

– Вряд ли. Похоже просто на след от ожога. Как если бы она прислонилась к чему-то. Рана была нанесена минимум за сутки до смерти. Поверхность кожи обработана, наложена повязка. Патологоанатом даже обнаружил след от укола. То есть она получила лечение. Может быть она находилась в стрессе?

– Откуда я могу об этом знать? – удивилась Даша. – Я же вам говорю, мы не виделись несколько лет. И потом, какая разница, была она в стрессе или нет?

– Дело в том, что многие детали свидетельствуют о самоубийстве, – комиссар раскрыл папку и достал сложенный вдвое лист бумаги, – вот, прочтите.

Свидетельница уставилась на Томека.

– Лунина покончила жизнь самоубийством? Вы что, шутите?

– Прочтите сами, это ее предсмертная записка.

Даша недоверчиво взяла листок в руки. «Ухожу из жизни добровольно. Не ищите виновных. Тело кремируйте. 3 июня. Светлана».

– Ну, что вы об этом думаете?

– Чушь какая… Простите. Если бы утром она мне не позвонила, а сейчас я не увидела бы ее мертвой… то сказала бы, что это просто глупая шутка.

– Ладно… – он побарабанил пальцами по столу. – Лицо погибшей сведено судорогой, не могли вы ошибиться при опознании?

Молодая женщина медленно откинула рыжие пряди назад, веснушчатое лицо выглядело почти прозрачным от усталости.

– Пан майор, мы были знакомы достаточно долгий срок. Это она. Можете спокойно звонить ее родственникам. Они точно подтвердят.

– А кого вы знаете из ее близких?

Даша задумалась.

– Да в общем никого. Однажды видела ее мать. Отца, по-моему, не было или я просто о нем не знала. А про всех остальных – понятия не имею, дома у нее никогда не была.

Майор кинул быстрый взгляд.

– Как же так, дружили, общались, а никогда у нее не были, близких не знаете?

– Во-первых, мы никогда не дружили, повторяю еще раз. Больше того – Светлана Лунина, как человек, была мне глубоко неприятна. А во-вторых… Вы что, ходите по домам всех ваших знакомых и пьете с их бабушками чай? Представьте, сколько студентов учится в университете, плюс их знакомые, знакомые их знакомых – это же нереально, – она пожала плечами. – Но почему вы не вызовите ее мать, я же опознала… тело. Подождите, пока она приедет, и спрашивайте.

– Не приедет, – как бы про себя, вполголоса произнес Томек и тыльной стороной ладонью потер глаза.

– В каком смысле «не приедет»? – фраза прозвучала странно.

– Несколько часов назад мы связались с Москвой, и нам сообщили, что ближайших родственников на данный момент не обнаружено.

– А мать?

– Два дня назад выбросилась из окна своей квартиры. Дочь хотели допросить в связи с этим делом, но она исчезла. И вот появилась здесь. Такие дела.

Деревянные часы тикали в наступившей тишине неправдоподобно громко.

– Какой кошмар, – наконец пробормотала Даша, – что же теперь делать?

Немолодой майор посмотрел на свою собеседницу и ободряюще похлопал ее по руке:

– Прежде всего не принимать все так близко к сердцу. И попытаться вспомнить все, что вы знаете о пани Луниной, все детали вашего последнего разговора. Буквально все, до мельчайших подробностей. – Он неожиданно замялся. – Не стану скрывать, завтра прилетает из Москвы представитель российской службы безопасности и будет работать с нами.