– Это была игра. Детская шутка. Я хотел развлечь свою возлюбленную и создал для неё эту Вселенную.

– Вы считаете это шуткой? Столько страдания…

– Э… Тогда вы ничего не понимаете в строительстве вселенных… Это сама природа материала. Ничего нельзя построить без пар противоположностей. По-другому нельзя. Вы, доктор, некомпетентны.

– А смерть?

– Смерти нет. Есть пересоздание форм. Здесь текучая подвижность, имеющая вид вещей. И всё это придумал я сам…

Пафнутий, я был несколько потрясён этим случайно подслушанным разговором, ведь он оказался близок к моим размышлениям о причинах творения. Почему бы низшему творцу не быть в облике обыкновенного человека, который, по правилам игры, играет в несовершенство, играет в желание совершенствоваться, в эволюцию? Вместе с его старением стареет мир, но бессмертная природа после отбрасывания тела обновляется новью и детством. И этот циклический сон в творческом сне творения… Ладно, после, Пафнутий.

Я начал письмо с рассказа о живучести литературных персонажей, долгожительством своим восходящих к Мафусаилу. Мне под руку попалась давняя статья о воскрешении ещё одного знакомого. Запахло абсурдом, значит, тема для тебя. Если Мюнхгаузена реанимировали добрые врачеватели сердец, то господина Сандерса, в просторечии Винни-Пуха, воскресил холодной осенней ночью злой доктор Фрейк-Уотерфилд. Реанимация прошла неудачно, и после низкобюджетного фильма «Винни-Пух: кровь и мёд» зомбированный медведь ушёл в массы, пугая неврастеников отсутствием совести у режиссёров. Ходят слухи, что шерстяной голем с глазом на нитке бродит по ночам с топором, ища своего создателя.

Тему зомби и низших творцов этого мира я могу и продолжить, если у тебя возникнет интерес. А тема сия оказалась актуальной. Зайдя к бабе Клаве на чай, я услышал новость: в соседнем посёлке полицейские задержали местного жителя, который варил суп из своего гостя. Мне показалось, что у меня дежавю и сейчас не 2035 год, а 2023-й, когда я впервые услышал подобное. Но потом я вспомнил, какое огромное количество жён поедом едят своих супругов, и успокоился. Будь здоров.

Антилох Пафнутию привет.

Прости, мой друг, что долго не отвечал. Со мной происходят интересные вещи. Точнее, с моим умом как главным действующим безликим лицом.

После подслушанного разговора о творце Вселенной мне пришлось проштудировать авторитетов по данному вопросу. Библиотека в Новой Жизни мала и по факту состоит из женских детективов и женских же романов о короткой, но страстной любви. Мне пришлось прибегнуть к библиотекам Тауреда. В городе Да полно библиотек на каждом углу, вернее, улицы состоят из библиотек, а жилые коттеджи вынесены за город. Изучив вопрос создания вещей с помощью материала ума, я попытался сразу же сотворить Вселенную. Но, имея малый практический опыт, реализовал перед носом радужный пузырь, который лопнул, залепив пеной мой левый глаз.

Дело здесь, о Пафнутий, в чёткой визуализации. Теперь я могу построить отдельно взятую реальность в отдельно взятом уме. Появилось чувство полёта, задор исследователя уже не параллельных, а перпендикулярных миров. По инструкции я создал в своей голове промежуточное пространство из нирваны с небольшой дозой сансары – некое бардо со свободно плавающим временем для свободного доступа в него по желанию всех и вся: умерших и живых, персонажей и их авторов, с единственным ограничением для дураков. Пространство тут же наполнилось именами, которые поднимались из подсознательного, оформляясь по мере подъёма в образы, силуэты, лица. За короткое время медитации я успел переговорить с бароном Мюнхгаузеном, который был проездом в Баден-Баден, о важнейшем вопросе, занимающем умы фанатов, а именно: о качестве его сапожных подмёток. Соря свежими мыслями, барон высказал оригинальную идею реанимировать всех его реаниматоров поштучно, как они реанимировали его самого. Без спроса. Так сказать, око за око, слово за слово и… Барон уверял меня, что персонажи книг ничем не отличаются от божеств религиозных культов, ведь их жизнь поддерживается только верой умов обожателей. Поэтому, пользуясь эгрегорной энергией, он, Мюнхгаузен, готов воскресить Сигизмунда Кржижановского, Григория Горина, Марка Захарова и даже Антилоха Младшего, если он внезапно умрёт. Проект показался мне интересным. Но барон исчез вместе со всем перпендикулярным творением, как только в дверь моей комнаты постучали.

Скажу к месту, что, похоже, идея барона каким-то образом просочилась в наше измерение, ибо откуда вдруг такой внезапный интерес к забытому создателю фантазмов Кржижановскому, обессмысливавшему все смыслы?

Думаю, о Пафнутий, отказаться от работы истопником. Ночью всё труднее работать – засыпаю. Всё больше времени провожу в Тауреде. Привыкаю. Наблюдаю. Изучаю. Люди здесь родятся чудесным образом. Из цветов. В нашем измерении это трудоёмко, но возможно, как в случае с Падмасамбхавой. Только для этого нужны особо чистые лотосы, а они всегда в цене.

Итак, на цветке появляется капля росы и из неё проглядывают глаза. Только земной процесс трансформации зародыша от рыбы через лягушку к черепахе и до человека на Тауреде длится несколько секунд. Далее следует мгновенное рождение, что выглядит как появление из ничего, причём сразу в одежде по росту и сезону из ближайшего бутика.

Что означают твои слова: «могут не допустить к защите»? Что значит «тема не к месту»? Какому месту? Не ко времени? Тема абсурда вечна, как и глупость. Будь здоров.

Антилох Пафнутию привет.

«Мизодпа лунг – ветер нетерпимости. Много злости. При его расстройстве появляются раздражение и гнев даже по ничтожному поводу. Злость связана с этим ветром».

Такую записку я попытался пронести в другое измерение во время сна. Эо интересует проявление ненависти и злобы в Галактике Страдающих Миров, – он не знает, что это такое. Перед сном я заучил текст и унёс его в измерение Тауреда. Во сне, когда я был Эо, в памяти моей внезапно всплыли строчки как воспоминание о прочитанном где-то. Аналогично пробую вытащить знание из того мира в этот. При попытке вынести книгу стихов из Тауреда она с утренним моим пробуждением расползлась туманом сна, оставив странные буквы на полу.