Пронзительный собачий лай заставляет вздрогнуть и очнуться. Вскидываю голову и встревоженно смотрю на Гришу.

— Пойду проверю… — хмурится он, поднимаясь на ноги.

Явственно чувствую нависшую угрозу. От страха внутри всё леденеет. Но усилием воли заставляю себя сидеть на месте и ждать возвращения Григория.

Хлопок. Ещё один. Переглядываемся с Ольгой и без слов понимаем друг друга.

— Дети, бегом сюда! — кричу я и пулей несусь в гостиную. — Оль, одежду.

Здесь в полу есть люк, а за ним подпол. Мы случайно нашли, когда убирались. Лучшего пока не придумать.

— Что случилось? — Дуня приходит первой и смотрит на нас, испуганно округлив и без того большие глаза. Егор спускается следом.

— Одевайтесь, быстро! — рычу строго и дёргаю дверцу люка вверх и на себя.

Поддаётся. Опускаюсь на колени и фонариком от телефона свечу в темноту. Лестница вниз. Кусаю губы, оглядываясь на подростков.

— Мам, что происходит? — Егор нервно ведёт плечами.

Но понимая мой строгий взгляд правильно, подростки всё же не спорят, суетливо натягивая на себя куртки, обуваются.

— Оль, когда всё стихнет, звони… Павлу, Рустаму, Мирону, — торопливо даю указания. — Только обязательно дождись, когда стихнет.

— Ма-ам? — сыну передаётся моя паника.

— Присмотри за Егором, — прошу Дуню.

— Че-его?! Ещё не хватало, — фыркает возмущённо он.

— Всё, тихо! Вперёд, — порывисто обнимаю и подталкиваю Егора к люку, целую Дуню в щёку. — Быстро вниз! И чтобы ни звука!

Дети сдаются, сопя и толкаясь, один за другим спускаются внутрь.

— Оль, быстрее, — тороплю её, оглядываясь на дверь.

Выстрелы слышны всё отчётливее. Это последний шанс спастись.

— Закрывай. Я останусь, — качает она головой.

— Уверена? — с сомнением смотрю на неё. — Обратно будет не отмотать.

— Давай уже, — настаивает она.

Наваливаемся, роняем тяжёлую дверцу и с трудом вставляем в пазы. Запечатали. Если не знать, ни за что не догадаться, что там не просто пол. Сверху раскладываем ковёр.

— Помоги, — прошу подругу.

Вдвоём двигаем диван, на всякий случай закрывая люк. Выстрел раздаётся совсем близко, колючие мурашки рассыпаются по коже, сердце колотится где-то в горле. Это конец? Мы уже не выберемся из этой передряги…

Входная дверь распахивается и вваливается Григорий. Держится за бок, медленно оседая на пол.

— Гриша, — замираю от ужаса, глядя, как он падает.

— Бегите… — на выдохе, едва шевеля губами, и отключается.

Следом за Григорием врываются трое, едва не спотыкаясь о его тело. Осматриваются. Оля с силой стискивает мою руку. Испуганно переглядываемся. Губы дрожат, тело колотит в лихорадке. Бежать бессмысленно.

— Мы нашли его бабу, — говорит один из них, глядя в нашу сторону, и криво усмехается.

— Кто вы? — мой голос предательски вибрирует от страха.

— Где пацан? — второй мужчина подходит ближе и склоняет голову на бок, рассматривая нас.

— Какой пацан? — выдыхает Ольга.

— Дуру решила включить? — хмыкает третий и неприятно скалится. — Напрасно. Мы всё равно найдём.

— Ищите, — выдыхаю, махнув неопределённо рукой в пространство, и опускаюсь на диван, молясь только о том, чтобы Егора с Дуней не нашли.

Стараюсь сидеть тихо, не выдавая свою нервозность, пока эти отморозки переворачивают дом вверх дном.

Оля украдкой осматривает Григория, помогает ему, зажимая рану и перетягивая её оторванным куском от его рубашки. Он без сознания, но, слава богу, жив.

— Чисто, — сообщает первый, снова оказываясь передо мной. — Пацан где? — рявкает на меня.

— Ты правда думаешь, что Ворон настолько тупой, что будет складывать все яйца в одну корзину? — нервно усмехаясь, пытаюсь блефовать, хоть и колотит от страха.

— А ты всегда такая дерзкая? — он хватает меня за волосы и больно дёргает вверх, подтягивая к себе ближе. — Я могу найти применение твоему языку.

— Урод, — выплёвываю ему в лицо.

— Заткнись, — грубо отшвыривает обратно.

Сжимаюсь и обхватываю себя руками, стараясь не провоцировать их больше. Ради сына.

— Бабу Ворона забирай, другую кончай и поехали, — раздаётся где-то над головой.

— Кто из вас баба Ворона? — мужчина направляет пистолет то на меня, то на подругу.

Одна из нас должна остаться здесь… Что ж, пусть будет так.

— Она, — уверенно киваю на Олю.

— Чего? — она округляет глаза. — Я его даже не знаю.