Лера попалась в пару к той самой подружке Васнецовой. Та, которую она оттолкнула и обвинила в своём поражении. У неё были длинные и роскошные светлые волосы и просто до неприличия огромная грудь, которая тряслась при каждом её движении. Лицо её было напряжённым — она пыталась перелить экстракт мандрагоры в котелок.

— Как её зовут? — спросил я у Васи из чистого любопытства.

— Вероника. Из рода Калинских, вроде как. А что, хочешь подкатить к ней?

— Не твоего ума дело.

— Да ладно, не сердись, я просто шучу.

И тут мне кое-что вспомнилось:

— А что с тем придурком?

— Каким? — он старался не подавать виду, но я заметил. Заметил, что он боится. Каким бы талантливым алхимиком он был, людское Боброву не было чуждо. Я уже успел понять, что он из тех, кто предпочтёт скорее уклониться от конфликтной ситуации, чем встретить её лицом к лицу.

— Грызлов. Что будем с ним делать?

— А-а-а, ты про него... ну, как бы так сказать... отдам я ему эти несчастные сто рублей.

Я чуть не прыснул со смеху.

— Вася, ты совсем сдурел? Он же тебя так до конца обучения будет доставать, если ты будешь как послушная овечка все его прихоти исполнять.

— Но ведь он из братства Гладиаторов. Не хочу по морде получать.

— А ты что, одиночка? Ты тоже в братстве состоишь, пусть и в другом.

— Не хочу Алхимиков к этому приплетать.

— Тогда я сам тебе помогу. Веди себя как хочешь, но я его поведение терпеть не буду, будь он хоть трижды какой-то важной шишкой. И плевать, если меня отчислят.

Ответом мне было лишь молчание. А потом в него как будто кто-то вселился — выражение лица стало сконцентрированным, и он активно начал перебирать ингредиенты, попутно зажигая спиртовку. Готовит зелье?

Два часа спустя, двор академии "Аврора"

Вид у него был бледный. Очень бледный.

— Эй, ты как, Вась? — Лера, кажется, очень испугалась. — Не бойся, мы тебя в обиду не дадим.

Он посмотрел на неё, и она слегка вздрогнула. Зрачки у него были расширены в крайне неестественной форме. Тихим замогильным голосом он ответил:

— Нет. Не надо мне помогать. Я сам разберусь. Сам... должен сделать это сам.

Мы втроём находились сейчас во дворе академии. Время было обеденное, так что студентов вокруг было мало. Где же этот упырь?

Стоило мне подумать об этом, как у дверей в столовую показался Грызлов Глеб, член братства Гладиаторов. На фоне других студентов он казался горной вершиной. Шёл он беззаботно, явно рассчитывая закончить с этим делом быстро и без особого напряга.

— Ладно, ребят. Я пошёл. Ждите здесь и не вмешивайтесь, что бы ни произошло, хорошо? — медленно пояснил нам Вася и пошёл в сторону своего вымогателя.

Когда он был на достаточно далёком расстоянии, Лера зашептала:

— Может позовём кого-то из учителей?

— Нет. Это сделает только хуже. На крайний случай, — мои опорные точки Ки в руках начали пульсировать энергией, — я сам вмешаюсь.

В бою один на один у Васи нет никаких шансов: просканировав Грызлова я обнаружил, что тот успел открыть уже три точки Ки, в то время как у Боброва была лишь одна. В чём его план?

Интерлюдия, Грызлов Глеб

Деньги ему нужны были сейчас. Сейчас и как можно больше. Если его товарищи из братства узнают об этом — выгонят с позором. Ему было жаль Василия, но он не мог придумать иного способа, поэтому хватался за любую возможность заработать лёгкие деньги.

"Подумаешь, сто рублей. У его семьи бизнес процветает, как пить дать. Жалко ему этих денег что ли? О, вот и он." — Подумал Грызлов, прежде чем заметил своего бывшего одноклассника.

Худой рыжий паренёк шёл к нему медленным, но чётким шагом. Что-то в нём не давало Глебу покоя, как будто он... изменился? Если раньше его взгляд обычно был направлен в землю, то сейчас он смотрел ему прямо в глаза.

— Ну привет, Вась.

Они остановились друг перед другом на расстоянии метра.

— Здравствуй, Глеб.

— Принёс деньги?

— Нет.

Громила нахмурился. Ему эти слова совершенно не понравились:

— Не понял.

— Чего конкретно ты не понял в моих словах? — из речи Боброва исходил жутковатый холод.

— Не понял того, как ты собираешься отдавать мне деньги, если не принёс их.

Жутковатая улыбка появилась на лице Васи.

— Никак. Я не буду давать тебе никакие деньги. Ни сейчас, ни в будущем.