Держа в одной руке несколько кружевных лент, гордо именуемых трусиками, судя по бирке, а в другой послание, повернулся к Ликке:

— Спасибо.

— За что? — оторопела Ликка.

— За то, что встретила всего лишь с двумя сковородками, а не с работающим электролобзиком в руках! Сложно приводить аргументы, валяясь окровавленными кусками на кафельном полу.

У Ликки неприятно кольнуло в груди:

— То есть, повод есть…

Андрей виновато развёл руками в стороны:

— Ни малейшего. Но я бы мне на твоём месте не поверил. Слишком провокационно.

И тут он несколько раз втянул носом воздух, принюхался к содержимому коробки и выругался:

— Вот настырная девица!

Ликка скрестила руки на груди, примостив сковородку на своём левом плече:

— Я милого узнаю по походке? Пардон, по запаху?

— Вроде того. Своеобразный парфюм. Таким пользуется только одна девушка из моего окружения. — Хмуро произнёс Андрей.

— И кто она? — как можно более спокойно спросила Ликка, стараясь не выдать эмоции, бушующие внутри.

— Милана. Работает визажистом.

— Служебный роман значит… — упавшим голосом констатировала Ликка.

Андрей отшвырнул в сторону бельё вместе с запиской и подхватил начавшую выпадать из ослабевших пальцев жены сковородку.

Как ни готовилась к этому разговору Ликка, в самый последний момент ею снова овладела неуверенность. Казалось, что привычный мир разбивается вдребезги и осыпается мелкой стеклянной крошкой. Она даже не сразу почувствовала, как муж её обнял и крепко прижал к себе.

— Ли, никакого романа нет. Ни служебного, ни какого — либо иного. Я люблю только тебя и ты — единственная женщина, с которой хочу пройти по жизни до конца.

— Андрей, но я… Ты же видишь, какая я… Толстая, неповоротливая тётка… Как можно такую любить? Я и на женщину-то не очень похожа… А ты с такими красотками работаешь.

Андрей укоризненно посмотрел Ликке в глаза:

— Ли! Любят не за стройное тело или длинные ноги. Не за размер груди или задницы. Любят, потому что любят. А девушки, с которыми я работаю… Тут, как в том анекдоте про проститутку в отпуске: «Выйдешь на пляж, а вокруг станки, станки, станки…» Они просто часть работы. Такая же, как оборудование, реквизит, декорации. Я их, как женщин, не воспринимаю. Ты для меня единственная и остаёшься такой все эти годы.

— Но я не смогу больше родить тебе детей… Мы ведь когда-то планировали…

— Ли, поверь, получить второго ребёнка, но при этом остаться без любимой — оно того не стоит. Я безгранично благодарен тебе за рождение Насти. То, что она останется нашим единственным ребёнком, значит так «дано». И я никогда не упрекну тебя в том, что какие-то наши планы не сбылись и уже не сбудутся. Это жизнь. И порой она вносит свои коррективы.

Ликка тяжело вздохнула, уткнувшись лбом в грудь мужа.

— Было что-то ещё помимо записки? Она звонила тебе? — сообразил Андрей.

— Нет, написала… — шмыгнула носом Ликка.

На лице у Андрея заиграли желваки.

— Мила перешла все допустимые границы! Никто. Слышишь, Ли? Никто не смеет обижать тебя и Настю. Вы — моя семья. Самое дорогое, что у меня есть! Я уничтожу любого, что посмеет причинить вам боль. — отчеканил он.

— Но серьёзный разговор, о котором ты написал…

— Мне очень нужна твоя помощь. По работе.

И тут Ликка вспомнила про пакет, который продолжала держать в руке. Она растерянно переводила взгляд то на него, то на загадочно улыбающегося мужа.

Внезапно её осенило:

— Нет, Андрей, нет! Ну, какая из меня модель? Ты шутишь?

Андрей едва уловимо провёл пальцами по её щеке:

— Твоя неуверенность в себе ранит меня сильнее, чем сегодняшние подозрения в измене.

Ликка моментально вспыхнула до корней волос.

— Прости меня… Я… — прошептала едва слышно.

Андрей зарылся правой рукой в мягкие кудряшки и нежно поцеловал жену.

Пакет вывалился из руки Ликки. Отвечая на ласку мужа, она не заметила, как их обоих захлестнули чувства. Они с упоением целовались так, как не целовались во времена юности, когда только начали встречаться. Ликка снова ощутила себя той молоденькой девчонкой, какой была раньше. Похоже, что сегодняшний день и вечер что-то изменили в ней. Как будто внутри рухнул какой-то барьер.

— Никому не отдам! Он мой, только мой! Как я могла сомневаться в нас? — забилась где-то в глубине сознания мысль, прорываясь наружу.

Из глаз Ликки брызнули слёзы.

Андрей аккуратно подобрал губами слезинку, покатившуюся по щеке жены:

— Ли, не плачь. Ты сегодня просто потрясающе выглядишь! Я буду выглядеть полным тираном, если потребую, чтобы каждый вечер, ты встречала меня так?

— С двумя сковородками?

Андрей громко расхохотался:

— Хоть с тремя. Но при полном параде! У тебя такие красивые глаза, а ты их прячешь за стёклами очков.