— А можно мне кофе?

Волна дрожи тотчас скатилась вниз по ногам.

Я моргнула и сконфуженно подошла к холодильнику.

Открыла дверцу, позволив холодку остудить полыхающее лицо и голову.

Пошарила по полкам, а затем тюкнула себя ладошкой по лбу.

— Вот, блин, я забыла, — чуть ли не заныла я, — А молоко-то закончилось. В омлет все с утра ушло.

— Давай я спущусь в магазин? — предложил Макар без промедлений и тут же вышел из-за стола.

— Если тебе нетрудно.

— Что за глупости? Конечно, нетрудно.

— Тогда прихвати еще хлеба, чтобы вечером не ходить.

Продовольственный магазинчик находился в соседнем доме. Минут пять на все про все должно было уйти.

Однако Макар не вернулся ни через пять минут, ни через десять, ни даже через полчаса. Все мои попытки высмотреть его из окна оборачивались ничем. Машину его я также не наблюдала на парковке.

Найдя свой телефон, я набрала номер Макара и услышала знакомый рингтон откуда-то с холла. Он оставил свой телефон на полке с зеркалом.

Забыл или специально не взял?

Ну и как это понимать?

Постепенно меня начала охватывать нешуточная паника. Тревога сжимала сердце в микроскопический комок. Жрала по кусочку.

Вскоре уже и мама пришла домой. И она также увидела во всем этом недобрый знак. Теперь нас обеих преследовало жуткое предчувствие.

Между тем на телефон Макара приходили сообщения за сообщения, но все они были исключительно по работе.

И только спустя пять часов после его ухода поступил звонок, который я осмелилась принять.

— Алло, — произнесла я в трубку настороженно. Мама тут же подлетела ко мне и навострила уши.

— Алёна? Это ты? — озадачился Лев, после чего возникла пауза недолгая. — Не понял, я же вроде бы Макару звоню.

— Да... просто его телефон сейчас у меня.

— А, ну ясно. Тогда передай, пожалуйста, трубочку Макару, — попросил Лев, и я уловила в его голосе слабую нервозность.

— Я бы с радостью, но не могу. Он ушел в магазин, а телефон свой оставил... Лев, он ушел пять часов назад. Я... я уже не знаю, что и думать.

Молчание по ту сторону. Продолжительное и напряженное.

— Оля тоже не отвечает, — Лев чертыхнулся, выдохнул с резкостью, отчего динамики захрипели.

— Оля? — уточнила я, сначала не разглядев во всем этом взаимосвязи.

— Да, я звонил Макару как раз, чтобы предупредить о ее возвращении.

И тут вдруг меня осенило...

Осознание лязгнуло по темечку со страшной силой. Так, что пришлось присесть на диван, чтобы не рухнуть на пол.

Макар поделился со мной об их взаимоотношениях в прошлом. Вплоть до самых гадких подробностей. От них волосы на голове вставали дыбом.

Если в первую нашу встречу я сочла Олю чокнутой истеричкой, то это еще было мало сказано.

То, что поведал мне Макар о ней... о ее припадках, об угрозах, о побегах из реабилитационных центров, повергло меня в тихий ужас.

Не представляю, как можно быть настолько повернутой на человеке, чтобы прилюдно угрожать самоубийством...

Страшный она человек. Опасный. И иметь с ней дело опасно. Чревато последствиями. Она же, как граната с выдернутой чекой. В любой момент может рвануть. Опомниться не успеешь.

А что, если в исчезновении Макара и возвращении Оли в город все-таки имеется прямая взаимосвязь?

Ну не мог Макар уехать по каким-то своим делам, ничего никому не сказав. Меня бы он поставил в известность. В первую очередь.

Это могло означать только одно — он был вынужден сделать так, потому что другого выхода не видел.

От этой мысли меня неслабо затрясло и пульс начал отдаваться болью в висках.

В голову уже лезли различные версии. И совершенно абсурдные, и пугающие. Начиная от похищения, заканчивая тем, что Макар все-таки отдал свое предпочтение Ольге и решил власть с ней поразвлечься.

"Да быть того не может!" — тряхнула я головой, избавляясь от дурных мыслей.

Если в первый вариант еще верилось с трудом, то второй мог иметь развитие только где-нибудь в параллельной вселенной. В фантазиях Оленьки.

Макар, скорее, отрубит себе ногу, чем даст ей то, о чем она мечтает. Не сейчас... Не тогда, когда между нами наметилось потепление.

— И что... что нам теперь делать? — подскочила я с дивана и принялась наматывать круги по гостиной, в то время как мама прикладывала все усилия, чтобы успокоить Глеба. Сын вдруг раскапризничался. Расплакался навзрыд.